Джузеппе Бальзамо (Части 1, 2, 3)

— Какие красивые цветы! — заметил король. — А вы собираетесь изменить сад… Кто же снабжает ваших людей такими цветами? Надеюсь, их оставили и для вас?

— Да, в самом деле, прекрасный букет!

— Садовник благоволит к мадемуазель де Таверне… Кто у вас садовник?

— Не знаю, сир. Этими вопросами ведает господин де Жюсьё.

Король обвел комнату любопытным взглядом, выглянул наружу, во двор, и вышел.

Его величество отправился через парк в Большой Трианон. Около входа его ждали лошади: после обеда он собирался отправиться в карете на охоту и пробыть там с трех до шести часов вечера.

Дофин по-прежнему измерял высоту солнца.

LXXXI

ЗАГОВОР ВОЗОБНОВЛЯЕТСЯ

Пока его величество прогуливался в саду Трианона в ожидании охоты, а заодно, не теряя времени даром, старался успокоить г-на де Шуазёля, Люсьенн превратился в место сбора испуганных заговорщиков, слетавшихся к графине Дюбарри подобно птицам, учуявшим запах пороха.

Обменявшись продолжительными взглядами, в которых сквозило нескрываемое раздражение, Жан и маршал де Ришелье вспорхнули первыми.

За ними последовали рядовые фавориты, привлеченные немилостью, в которую едва не впали Шуазёли. Напуганные возвращенным министру королевским расположением и не видя Шуазёля рядом, чтобы искать его поддержки, они возвращались в Люсьенн — посмотреть, довольно ли еще крепко дерево и можно ли за него уцепиться, как раньше.

Утомленная своими дипломатическими ухищрениями и лаврами обманчивого триумфа, графиня Дюбарри отдыхала после обеда. Вдруг раздался страшный грохот и во двор, словно ураган, влетела карета Ришелье.

— Хозяйка Дюбарри спит, — невозмутимо доложил Замор.

Жан с такой силой отшвырнул его ногой, что комендант в расшитом костюме покатился по ковру.

Замор пронзительно закричал.

Прибежала Шон.

— Как вам не стыдно обижать мальчика, грубиян! — воскликнула она.

— Я и вас вышвырну вон, если вы немедленно не разбудите графиню! — пригрозил он.

Но графиню не нужно было будить: услышав крик Замора и громовые раскаты бушевавшего Жана, она почувствовала неладное и, накинув пеньюар, бросилась в приемную.

— Что случилось? — спросила она, с ужасом глядя на то, как Жан развалился на софе, чтобы прийти в себя от раздражения, а маршал даже не притронулся к ее руке.

— Дело в том… в том… черт подери! Дело в том, что Шуазёль остался на своем месте.

— Как?!

— Да, и сидит на нем тверже, чем когда бы то ни было, тысяча чертей!

— Что вы хотите этим сказать?

— Граф Дюбарри прав, — подтвердил Ришелье, — герцог де Шуазёль силен как никогда!

Графиня выхватила спрятанную на груди записку короля.

— А это что? — с улыбкой спросила она.

— Вы хорошо прочитали, графиня? — спросил маршал.

— Но… я умею читать, — отвечала графиня.

— В этом я не сомневаюсь, однако позвольте мне тоже взглянуть.

— Ну, разумеется! Читайте!

Герцог взял бумагу, развернул ее и медленно прочел:

"Завтра я поблагодарю господина де Шуазёля за его услуги. Можете в этом не сомневаться.

Людовик".

— Ведь все ясно, не правда ли? — улыбнулась графиня.

— Яснее быть не может, — поморщившись, отвечал маршал.

— Ну так что же? — спросил Жан.

— Да ничего особенного: победа ожидает нас завтра, ничто еще не потеряно.

— Как завтра? Но король написал это вчера. Значит "завтра" — это сегодня.

— Прошу прощения, сударыня, — заметил герцог, — так как письмо не датировано, "завтра" навсегда останется днем, следующим за тем, в который вы пожелаете увидеть свержение господина де Шуазёля. На улице Гранж-Бательер, в ста шагах от моего дома, есть кабачок, а на нем — вывеска, на которой красными буквами написано: "У нас будут отпускать в кредит завтра". "Завтра" — значит "никогда".

— Король над нами посмеялся! — воскликнул разгневанный Жан.

— Этого не может быть, — прошептала ошеломленная графиня, — не может быть: такое мошенничество недостойно…

— Ах, графиня, его величество — любитель пошутить! — сказал Ришелье.

— Герцог мне за это заплатит, — продолжала графиня в приступе ярости.

— Не стоит за это сердится на короля, графиня, не следует обвинять его величество в подлоге или в надувательстве, нет, король исполнил, что обещал.

— Что за чепуха! — обронил Жан, удивленно пожав плечами.

— Что обещал? — вскричала графиня. — Поблагодарить Шуазёля?

— Вот именно, графиня. Я сам слышал, как его величество благодарил герцога за услуги. Знаете, ведь это можно понять по-разному: в дипломатии каждый понимает так, как ему нравится. Вы поняли так, а король — иначе. Таким образом, даже "завтра" уже не вызывает споров; по-вашему, именно сегодня король должен был выполнить свое обещание: он его выполнил. Я сам слышал, как он благодарил господина де Шуазёля.

— Герцог! Мне кажется, сейчас не время шутить.

— Уж не думаете ли вы, графиня, что я шучу? Спросите виконта Жана.

— Нет, черт возьми, нам не до смеха! Сегодня утром король обнял Шуазёля, приласкал, угостил его, а сию минуту они вдвоем гуляют под ручку по Трианону.