Эдгар По. Сумрачный гений

В месяцы, когда завершалась работа над «Вороном», Э. По начинает сотрудничать с еженедельником Н. Уиллиса «Ивнинг миррор». Натаниэль Паркер Уиллис (1806–1867) — один из немногих писателей-янки, о котором По отзывался доброжелательно, а его пьесу «Ростовщик Тортеза» еще в ту пору, когда редактировал «Журнал Бёртона», даже назвал в рецензии «лучшей драмой, вышедшей из-под пера американского писателя». В редакции еженедельника По оказался благодаря протекции Дж. Р. Лоуэлла — в то время их эпистолярная дружба переживала апогей. Именно тогда Лоуэлл по просьбе нашего героя писал статью о нем — она, так же как и грядущая публикация «Ворона», была призвана упрочить известность и авторитет По.

В эти дни — осенью 1844 года — Уиллис «переформатировал» еженедельник в ежедневную газету (сохранив недельный выпуск под названием «Уикли миррор»). Работы прибавилось, поэтому он остро нуждался в квалифицированных кадрах, но не мог предложить По редакторское кресло и нанял его в качестве, как бы мы сейчас сказали, «литературного сотрудника». Основной обязанностью было чтение присланных по почте рукописей и корректорская работа, а также верстка и правка идущих в набор материалов. Кроме того, По должен был писать рецензии, небольшие статьи и материалы «на злобу дня», значительная часть которых, по обычаю того времени, печаталась без авторства.

Возможно, По задевало нынешнее положение. Но, во-первых, он рассматривал его как временное, а во-вторых, должность, пусть и незавидная, давала возможность содержать семью. 15 долларов в неделю, что ему предложили в газете, позволяли платить за квартиру и худо-бедно питаться, что, согласитесь, в его обстоятельствах было совсем не мало.

Начало работы в «Ивнинг миррор» своим закономерным следствием имело и расставание с гостеприимными Бреннанами — слишком далеко По стало добираться до редакции, а на рабочем месте он должен был находиться уже с девяти часов утра. И, видимо, не нарушал трудовую дисциплину. Во всяком случае, много позднее Н. Уиллис признавался, что знал своего сотрудника только с одной стороны — «как человека спокойного, трудолюбивого и весьма порядочного, который внушал глубочайшее уважение своим неизменно благородным поведением и способностями»[302].

Эдгар По приступил к новым обязанностям в начале октября 1844 года. А в первых числах ноября чета По и миссис Клемм распрощались с Бреннанами и вернулись в Нью-Йорк. Теперь они поселились в меблированных комнатах с пансионом на Эмити-стрит — неподалеку от места службы поэта. Он и прежде в основном передвигался пешком; теперь же и на работу и с работы путь по мостовым города совершал почти ежедневно. Кстати, вероятно, в связи с этим По развернул на страницах газеты дискуссию о тротуарах и писал о необходимости повсеместного их внедрения[303] — видать, в путешествиях из дома и обратно его изрядно доставали тележки, телеги, экипажи и омнибусы, а также продукты жизнедеятельности тех, кто их передвигал по улицам мегаполиса.

29 января 1845 года на страницах «Ивнинг миррор» напечатали «Ворона». Читатель, конечно, хорошо помнит начальные строки этого магического текста:

Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий,Задремал я над страницей фолианта одногоИ очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,

Будто глухо так застукал в двери дома моего.«Гость, — сказал я, — там стучится в двери дома моего,Гость — и больше ничего».[304]

Нельзя сказать, что уже на следующее утро, 30 января, поэт проснулся знаменитым. Но он сделал все, чтобы слава — большая и настоящая — наконец пришла к нему.

«Ворон» должен был выйти (и вышел) в февральском номере респектабельного журнала «Америкэн ревью»[305]. Эдгар По, утверждая, что «препринт» в газете привлечет внимание и пойдет на пользу недавно начавшему выходить журналу, уговорил редактора разрешить опубликовать стихотворение.

И вот стихотворение появилось. Н. Уиллис, и сам очарованный строками По, счел необходимым предварить публикацию:

«Мы получили разрешение (предваряя ожидаемую публикацию в „Америкэн ревью“) напечатать следующее замечательное стихотворение. По нашему мнению, оно являет собой единственный пример „мимолетной поэзии“, известный американской литературе; а тонкостью замысла, изумительным искусством стихосложения, поразительно высоким полетом фантазии и своим „зловещим очарованием“ не имеет ничего равного и в английской поэзии. Это один из подлинных „литературных деликатесов“, что питают наше воображение. Его строки навсегда останутся в памяти тех, кто их прочитает»[306].