Эдгар По. Сумрачный гений

Э. По уже не отвечал стихами, но между ними завязалась бурная переписка. Вполне вероятно, что в письмах были и стихотворные строки, но письма (читатель узнает почему) не сохранились. Они не просто стали видеться, но встречались очень часто — те, кто наблюдал за ними, свидетельствуют: ни одного литературного собрания, на которые теперь постоянно приглашали знаменитого автора «Ворона», не обходилось без участия Фанни (так ее звали некоторые друзья, так — с разрешения — ее называл и поэт). Один из свидетелей вспоминал «детское личико Фанни Осгуд, залитое слезами под влиянием его [По] колдовских чар». А Томас Инглиш, тогда уже недоброжелатель поэта, сплетничал: «Малышка Осгуд совершенно по-детски… не сводит глаз с По». Абсолютно прав был П. Акройд, когда утверждал: «По стал ее литературным кумиром» и «изо всех сил поддерживал Фрэнсис в ее идолопоклонстве»[332].

Хотя Фанни, безусловно, кокетничала, и порой на «грани фола», эту «грань» она, разумеется, переходить не собиралась. С ее стороны это был «острый», но совершенно литературный роман. Тем более что до По она довольно рискованно — в таком же ключе — флиртовала и с другими популярными литераторами. Например, с тем же Р. Грисуолдом.

Говорили, что она была несчастлива в браке, что ее муж, вечно поглощенный своей работой художник, не уделяет ей должного внимания. Может быть, и так. Но она родила ему троих детей. Да и «роман» развивался на его глазах. Никто ничего не скрывал. И со стороны мужа, судя по всему, никакого раздражения такое общение не вызывало. Тем более что он знал общительный характер жены, ведал, что

значит для нее литература. К тому же он ей доверял.

Труднее сказать, как воспринимал свои отношения с миссис Осгуд поэт. Сам он однажды в нетрезвом виде признался Томасу Чиверсу, что «чертовски влюблен». Но подразумевало ли это нечто «за пределами литературы» — желание физической близости, например?

Маргарет Фуллер, женщина весьма рассудочная и трезвая (кстати, совсем не из числа доброжелателей По, скорее наоборот), непосредственно наблюдавшая развитие событий, полагала, что для поэта эти любовные отношения на самом деле были «полной страсти иллюзией, которой он развлекал себя, скорее сочиняя ее сам, чем подчиняясь искреннему чувству»[333].

Как сюда вписывается визит (в первых числах июля 1845 года) в Провиденс, штат Род-Айленд? Туда поэт отправился по приглашению Фанни (она гостила у подруги и послала записку с приглашением навестить ее). Да, в общем, без труда. Хотя свое путешествие По и предпринял втайне от семьи, заняв для этого десять долларов у Чиверса. Но это объяснить нетрудно: зачем беспокоить родных попусту?

С другой стороны, миссис Осгуд была нередкой гостьей в семье поэта, ее радушно принимали. Более того, по утверждению А. X. Квина, Вирджиния считала положительным влияние, что оказывала супруга художника на ее мужа, полагая, что та отвращала его от бутылки. Вполне возможно, что именно так и было. Во всяком случае, поэт действительно не позволял себе появляться в ее присутствии нетрезвым и воздерживался от спиртного.

Об отношении Вирджинии к миссис Осгуд (и наоборот) красноречиво свидетельствует фрагмент воспоминаний последней об одном из таких посещений: