Эдгар По. Сумрачный гений

Элизабет Эллет решила нанести удар поэту и сопернице в наиболее уязвимое место и пришла с визитом к Вирджинии. Однако известие об отношениях не оказало того эффекта, на который рассчитывала интриганка. Простодушная Вирджиния не только не видела в дружбе ее Эдди с миссис Осгуд ничего предосудительного, но даже поделилась собственными приятными воспоминаниями о посещениях их дома милой дамой. Она рассказала, что и сама нередко приглашала ее, переписывалась с ней, и даже принесла и показала ей письма Осгуд, которые, оказывается (о ужас!), поэт не только не скрывал от своей жены, но, похоже, даже читал их ей.

Горя праведным гневом, госпожа Эллет, в нужном ключе интерпретировав историю, поделилась ею со старшими подругами — мисс Смит и премудрой Маргарет Фуллер. Те признали, что письма необходимо вернуть автору, связались с Фрэнсис и посоветовали ей сделать это. Фанни обратилась к По и попросила возвратить письма. Поэту не составило труда узнать, кто стал инициатором демарша. Письма он вернул, но, конечно, возмутился вмешательством в его личную жизнь и не преминул при свидетелях язвительно напомнить миссис Эллет, что и она «заражена зудом переписки». И посоветовал ей самой «получше следить за своими собственными письмами». И действительно, в одном из двух дошедших до наших дней писем мадам Эллет (от 15 декабря 1845 года) содержится приписка, компрометирующая ее: «У меня есть для вас письмо. Не будете ли вы любезны зайти и взять его сегодня вечером после семи часов».

А ниже — стихотворение из трех строк:

О, что за бурю вызвали вы в сердце!О, что за чувства в нем вы пробудили,Но кровоточит воспарившая душа…[335]

Конечно, каждый волен трактовать приведенные строки в «меру своей испорченности». Но, согласитесь, приглашать постороннего мужчину в дом… и ближе к ночи… По меркам того времени — не самых свободных нравов — приглашение можно истолковать определенным образом. К тому же никакого «письма», похоже, не было. А если и было, то автором его, скорее всего, являлась сама миссис Эллет.

Правда, По не явился. Вероятно, намек он не понял. Тем более что и приписка, и стихотворные строки были написаны влюбленной мадам по-немецки. Благодаря прекрасному образованию немецким она владела свободно. А вот поэт в этом языке, как известно, был, увы, не силен. Жаль, что та, в чьем сердце он посеял бурю, этого не знала. Могла бы выразиться и яснее.

Вслед за тем поэт собрал письма Эллет и отослал их ей. Но того самого письма среди них не было! И это серьезно ее встревожило. Она обратилась за помощью к брату. Брат, Уильям Льюммис, был человек военный (полковник!), прямой, к тому же ожидал отправки в действующую армию (американо-мексиканская война уже шла). Он потребовал вернуть все письма сестры. В противном случае обещал пристрелить поэта. По отвечал, что отправил

все письма. Полковник утверждал, что он нагло лжет. Дошло не только до взаимных оскорблений, но и до потасовки. В общем, сцена получилась донельзя некрасивая и нервная.

Самое грустное, что все это происходило на глазах по-детски чувствительной Вирджинии. Волноваться ей было совершенно нельзя, и эта ссора, возможно, оказалась для нее фатальной. К тому же прискорбный инцидент не исчерпал ситуацию: миссис Эллет, так и не получив компрометирующего послания, принялась засыпать несчастную женщину анонимными письмами, в которых обливала грязью ее мужа, Фанни, их отношения и даже утверждала, что недавно родившийся третий ребенок миссис Осгуд — плод преступной связи[336]. Впоследствии По — что это: реальность или самовнушение? — утверждал: «Она [миссис Эллет] постоянно терзала мою бедную Вирджинию своими анонимными письмами. На смертном одре жена призналась, что миссис Э. стала ее убийцей»[337].

Не оставила интриганка в покое и семью Осгуд. Только после того как супруг Фанни в июле 1846 года потребовал публичного извинения перед супругой (иначе он возбудит дело о клевете), Эллет успокоилась. И даже извинилась.

А Фрэнсис Осгуд покинула Нью-Йорк. И больше с Эдгаром По никогда не встречалась. Никаких отношений — ни эпистолярных, ни поэтических — они уже не поддерживали.

Впрочем, сплетни не смолкали и после смерти поэта. Миссис Осгуд даже возмущалась:

«Это так жестоко, потому что я была единственной из всех этих литературных дам, кто специально не искал с ним [По] знакомства, — миссис Эллет сама упрашивала меня представить ее и повсюду его преследовала, мисс Линч умоляла меня привести его к ней и посылала приглашения на дом, миссис Уитмен засыпала его валентинками и письмами задолго до того, как он свел с ней личное знакомство; да и все другие — слали ему стихи и письма, — слишком жестоко, что теперь, после его смерти, я оказалась единственной жертвой…»[338]

К сожалению, это еще не конец истории.