Эдичка

Мы с Борькой слонялись по дому, и никто на нас не обращал внимания. Настали каникулы, но все в доме были настолько заняты, что с нами никуда не ходили, даже в зоопарк, хотя обещали. Бабушка, обычно она отвечала за культурную программу, занималась оформлением визы и несколько раз уезжала в Лондон, в посольство Кувейта. Потом я слышал, как она говорила маме, что «басурмане» оказались вежливыми, прекрасно одетыми мужчинами, и манеры у них хорошие. Ее они называли «мадам», а один даже говорил с ней на приличном французском, когда узнал, что бабушка говорит по-французски, чем покорил ее окончательно.

Потом я попрощался с моими одноклассниками. Мне устроили прекрасные проводы, подарили небольшие подарки и написали открытки с пожеланиями счастливого пути. А вредная Сара даже обняла меня и прошептала на ухо:

– Я буду очень скучать!

Я покраснел от удовольствия. Ведь Сара была моей первой любовью, хотя я и не хотел в этом себе признаться.

А через два дня я, бабушка и Борька ехали в аэропорт. Папа вел машину, бабушка сидела с ним рядом и ругала все авиакомпании сразу, а «Британские авиалинии» в особенности, потому что Борьке запретили лететь в салоне даже за огромные деньги. В аэропорту Борьку предстояло сдать в багаж в специальной клетке.

«Ему будет там плохо», – думал я и очень переживал за друга.

Ветеринар вручил нам таблетку, которую Борьке следовало скормить перед полетом, чтобы он спал. Борька тесно прижимался ко мне и мелко дрожал, а я гладил друга по голове и шептал ему, что все будет отлично.

В аэропорту нас задерживать не стали. Сонного Борьку увезли в клетке, и перед тем, как идти на посадку, мы попрощались с папой.

– Я вам очень благодарен, Барбара, что Эдичка летит с вами. Ребенку было бы очень плохо лететь одному.

– Неужели, Джордж, вы думаете, что я бы такое допустила. Ребенок и так растет сиротой при живых родителях.

Папа на это поморщился, но ничего не сказал. Он обнял меня на прощание, и мы с бабушкой отправились на посадку. Я оборачивался и махал папе рукой. Мне стало его почему-то жалко. Он стоял один, такой несчастный и одинокий. Я поправил мой новый рюкзачок на спине и еще крепче прижал к груди Рекса, который, естественно, ехал с нами. Рекса пропустили через рентген вместе с моим рюкзачком, а потом нас с бабушкой заставили открыть наши сумки, то есть бабушкину сумку и мой рюкзак. Служащий аэропорта долго крутил в руках мои карандаши, наверное, думал, могут ли они представлять для кого-то опасность, а у бабушки отобрали пилку для ногтей. Это привело ее в ярость, но она сдержалась и ругаться не стала.

Потом мы походили по магазинам, ничего не купили и поднялись в самолет. Самолет был очень большой. Мы устроились в бизнес-классе. Кресла из черной кожи были такие вместительные, что я подумал, Борька в них поместился бы запросто. Но порядок есть порядок, ничего не поделаешь. Стюардессы стали объяснять нам правила безопасности и правила поведения. Мы пристегнули ремни, самолет пошел на взлет, и уже через пятнадцать минут наша стюардесса направилась к нам с тележкой со всякими напитками. Бабушка взяла себе джин с тоником, я – яблочный сок. Потом мне принесли альбом для раскрашивания и карандаши, после этого был не очень вкусный обед, и бабушка вступила в долгую беседу с нашим соседом, одетым в длинную белую рубаху. На голове у него был платок в клетку, похожий на скатерть в греческом ресторане. Он улыбался бабушке белыми зубами и говорил ей что-то смешное, потому что она заливисто смеялась. Дальше я уже ничего не помнил.

Проснулся я оттого, что бабушка осторожно толкала меня в бок и говорила, чтобы я пристегнул ремень, мы идем на посадку. Я посмотрел в иллюминатор и увидел море огней внизу.

– Это Кувейт, – гордо сказал наш сосед. – Вы ведь знаете, что у нас была война с Ираком. Но после войны он стал еще краше.

Внизу виднелись полоски дорог, дома, виллы, все это было очень ярко освещено, а потом вид сменился на что-то очень большое и черное.

– Что это? – спросил я нашего соседа.

– Персидский залив. Ты, наверное, будешь в нем купаться. Вода в заливе всегда теплая, и в ней водится много рыбы и креветок. Вы, мадам Барбара, – обратился он к бабушке, – покупайте рыбу только на рынке, потому что в супермаркете продают всякую дрянь.

Я продолжал смотреть вниз.

«Ничего себе, какой он огромный!» – подумал я о заливе.

– А акулы в нем есть? – спросил я соседа.

– Бывают, но редко, – ответил он и заулыбался в усы.

Сосед дал бабушке карточку и сказал, чтобы она всегда к нему обращалась по всем вопросам. Наконец самолет приземлился, люди повскакивали с мест, похватали сумки и побежали на выход. Бабушка велела мне сидеть смирно и никуда не торопиться. Наконец и нас пригласили к выходу.