Единорог

Дэнис еще минуту смотрел на нее, легкий ветерок ерошил его иссиня-черные волосы. Затем он повернулся, прошел через дверь, захлопнув ее перед носом Мэриан. Девушка попыталась последовать за ним, но дверь как будто заклинило. Она несколько минут дергала ее, и та неожиданно с видимой легкостью распахнулась. Мэриан побежала за Дэнисом. Он поднимался к вершине утеса по склону, поросшему невысокой травой. Голубое полуденное небо было наполнено светом.

— Дэнис, Дэнис…

— Что еще? — Он снова остановился, глядя на нее скорее печально, чем сердито.

— Знаете, я не то хотела сказать. Я так же беспокоюсь о ней, как и вы. Дэнис, почему вы думаете, что я слишком часто суюсь не в свои дела?

Ветер, который дул здесь сильнее, теребил ее платье цвета корицы. Отсюда было видно изумрудно-аметистовое море.

— Оставьте в покое Джеймси и Скоттоу. — Джеймси и Скоттоу. Знаете, комната Джеймси заполнена самыми необычайными фотографиями Джералда.

— Я… — Значение увиденного нахлынуло на Мэриан. — Дэнис, эти двое, они?..

— Да. И вам лучше оставить их в покое. Эта парочка ревнивая и злобная. Я видел, как вы смотрите на Скоттоу. И видел, как Джеймси посматривает на вас. А здесь и так достаточно бед и жестокости.

— О Боже, — прошептала Мэриан. Сердце ее заныло от боли и страдания. Джералд потерян, Джеймси бесполезен. Она спросила: — Они всегда были такими, я хочу сказать, уже давно? Я не представляла, что у Джералда такие наклонности. Он совсем не похож на такого.

— Они часто не похожи. Уже почти три года. Вы не знаете, что сделал Джеймси или, скорее, что он пытался сделать?

— Нет, а что? Пожалуйста, расскажите мне, Дэнис. Вам лучше рассказать мне. Может, тогда я перестану вмешиваться в чужие дела.

Теперь они достигли вершины утеса, и дом почти скрылся за горбатым зеленым склоном позади них. Черные утесы казались одинокими, величественными, древними.

— Он попытался увезти ее.

— Джеймси попытался увезти Ханну?

— Да. Она не принимала в этом участия, даже не знала о его планах, он хотел похитить ее. Когда он только приехал сюда со своей сестрой, это было пять лет назад, он был совсем мальчиком и проводил с ней много времени, с миссис Крен-Смит, он был очень близок к ней, и она души в нем не чаяла, называла его своим маленьким пажом. Потом он начал взрослеть и был совсем не таким, как сейчас. И он решил похитить ее, посадить в машину и увезти. Возможно, ему бы удалось сделать это, но его застали, когда он упаковывал ее чемодан. Он не хотел увезти ее внезапно, без вещей. Скоттоу обнаружил его за сборами и заставил сознаться.

— Что произошло потом?

— Скоттоу здорово его высек.

— Боже мой. Бедный Джеймси. Но…

— После этого он стал рабом Скоттоу.

— Вы хотите сказать, он покинул Ханну и перешел на сторону Скоттоу?

— После того как Скоттоу поднял на него руку таким образом, Джеймси стал поклоняться Скоттоу, и Скоттоу совершенно завладел Джеймси. Вот как все произошло.

— Но, безусловно, такие вещи не могут происходить внезапно.

— Мы опоздаем на обед. Не забудьте о музыкальном вечере.

— Как странно. — Они начали спускаться вниз. — Кажется, все здесь имеют какую-то роковую тайну.

Она быстро взглянула на Дэниса. У нее не было намерения намекать на него.

Он мрачно выслушал ее слова.

— У всех нас есть какая-то вина.

— Кроме меня, — после минутного раздумья сказала Мэриан, обращаясь, скорее, к себе. — Кроме меня, кроме меня.

Глава 16

Гостиная всякий раз, когда ее периодически воскрешали, ухитрялась выглядеть весьма нарядной, особенно сейчас — с зажженными лампами, огнем в камине и высокими окнами, открытыми на террасу, откуда поступал благоухающий воздух, пропитанный живительными запахами моря и тамариска. Неяркий свет, падавший на мебель, заставлял ее смутно поблескивать, а разнообразные вещицы, случайно собранные здесь, как будто напоминали о прекрасных днях пятидесятилетней давности. В комнате ощущался дух умирающего расцвета. Снаружи воцарилась звездная ночь.

Музыкальный вечер, хотя и достаточно простой, оказался более изысканным, чем ожидала Мэриан. Две красивые рыжеволосые горничные из Райдерса сидели среди слуг у пианино, и одна из них, высокая девушка по имени Кэрри, открыла программу, сыграв без большого чувства, но очень правильно небольшое произведение Моцарта. Ей громко аплодировали, и Мэриан, хотя и поглощенная мрачными и печальными раздумьями, не могла не погрузиться в трогательно-нелепую и милую атмосферу любительского представления. Она улыбалась и аплодировала вместе с остальными, поймав взгляд Ханны. Было трудно поверить, что все на этом веселом маленьком семейном вечере совсем не такие, какими казались.

Следующим номером была игра двух темнокожих горничных Гэйза на каком-то струнном инструменте. Мэриан не видела такого прежде, он немного напоминал варган[10].