Единственное желание. Книга 1

«Та-а-к… На философию потянуло, – подумала Настя, косясь на спящего Наира. – За разговорами о смысле бытия далеко можно уйти. Так, за жизнь болтая, наклюкаемся сейчас. Наир утром встанет и ужаснётся – скажет, связался с пьянчугами. Нет, пить надо поменьше, а говорить побольше! Тогда, может, и Эливерт немного протрезвеет…»

– Эливерт, я всё хотела тебя спросить о той женщине… – начала Настя.

– Риланн, что ли? А что с ней? – Эл сделал вид, что не понимает.

– Причём здесь Риланн! О той, что предала тебя…

– Аллонда? – тихо прошипел Эливерт, отворачиваясь к панораме восходящего солнца.

Казалось, даже само это имя ему давалось с трудом – он произнёс его так, словно это было худшее из известных ему ругательств.

– Да, Аллонда, – кивнула рыжей головой Романова. – Что стало с ней? Ты ведь ей отомстил? И как же ты наказал её?

– Никак! Я и пальцем её не тронул, – ответил Эливерт, вновь глядя на Дэини, и взгляд его серых глаз стал злым, колючим.

Но Настю с некоторых пор уже не пугала его показная озлобленность. И она, спокойно выдержав жёсткий взгляд, мотнула упрямо головой и решительно заявила:

– Не верю. Ни за что не поверю, что она осталась безнаказанной! Чтобы ты такое ей с рук спустил… Не может такого быть!

***

– Ты права, – спокойно (как-то слишком уж спокойно) и холодно начал Эливерт. – Я хотел ей отомстить… Жестоко. Так, что бы небо вздрогнуло! И даже Владетель Мрака ужаснулся бы и проникся к ней жалостью. Я даже не смерти ей хотел, но долгих мучений, агонии, чтоб жила и страдала. Я хотел явиться к ней и сказать: «Вот, смотри! Ты меня лишила всего. Кровь моих друзей на твоих руках. Все эти шрамы твоих рук дело. Но я выжил, назло всем духам тьмы! Назло тебе!» Я хотел, чтобы она осознала, чтобы внутри неё, в пустоте этой мёртвой, хоть один-единственный раз пробудилось что-то человеческое! Я мечтал увидеть раскаяние…

Эливерт усмехнулся зло и покачал головой.

– Но потом понял – не будет этого. В сердце этой дешёвки не проснётся даже отголосок совести. Да и есть ли у таких тварей сердце? Она ничего не поймёт. Испугается, это да! Страх за собственную шкуру ей знаком. Но муки совести… Глупо верить в то, что люди способны раскаяться и измениться. Тогда я решил наказать её иначе…

Эл одарил Настю новой пугающей ухмылкой, но она не отступила и терпеливо ждала продолжения.

– Я даже не знал, что я сделаю с Аллондой, но знал, что это будет очень жестокая месть. Наверное… я бы убил её тогда, попадись она мне в руки. Но почти год после резни в Эсендаре я был беспомощен, как младенец. В мыслях своих я рвался обратно, дабы покарать проклятую предательницу, на деле же не мог встать без посторонней помощи. Рядом со мной была Миланейя, выхаживала меня, как малое дитя, а я, едва закрывая глаза, видел ненавистную улыбку Аллонды. Целый год я восхищался одной и ненавидел другую.

Эл отхлебнул из своего кубка, посмотрел на разгоравшийся в небе рассвет и продолжил рассказ.

– А когда настал долгожданный час, и я смог вернуться к нормальной жизни, я взял коня у одного приятеля и отправился в Эсендар на поиски своей любимой. Миланейе не нравилась моя затея, но я убедил её, что еду разузнать у своих дружков, чем закончилась история с моей вольницей. «Быть может, выжил ещё кто-нибудь…» – говорил я. Но Миланейя далеко не дура – она знала, что всё это лишь предлог, и моё истинное желание – отыскать Аллонду и заставить её пожалеть о том, что она на свет появилась. Я вернулся в Великий Город, рискуя своей вновь приобретённой жизнью, и остановился у одного давнего приятеля Зината, по прозвищу Фальшивка. Он был известный барыга, а ещё мастерски бумаги подделывал. Ну, там… закладные, купчие, подорожные, и ещё всякую всячину… Даже «гербовое дерево» с полной родословной на двенадцать колен мог нарисовать, если кому из нищеты знатным владетелем стать приспичит.

Эл отставил пустой кубок на подоконник и, как ни странно, не торопился его наполнить снова.

– У Зината челюсть чуть не отвалилась, когда я к нему заявился. Они ведь уже по мне поминки справить успели! Думал, что я дух тьмы, явившийся за ним из Бездны. Все, кто меня знал, давно считали атамана Эливерта безвременно почившим. А я – как ты это сказала? – нарисовался – не стереть… Ну, посидели мы с ним, поболтали. Слово за слово, поинтересовался я у старика, как там, дескать, моя голубушка поживает… А тот на меня глаза выпучил и говорит: «Ба, друг! Да ты ведь верно и не знаешь ничего! Такие дела, брат, просто шабаш!»

Настя нахмурилась, уже предчувствуя, что сейчас будет нечто шокирующее.