Единственное желание. Книга 1

– М-м-м, ну что за прелесть здешний повар! Наир, Рыжая, попробуйте этого цыплёнка! Это же шедевр! Какой аромат, какой вкус! М-м-м...

– Кусок в горло не лезет, – тихо прошептал Наир, всё ещё косясь в сторону притихшей враждебной компании.

– Чушь, – хмыкнул разбойник.

Эл вёл себя так, будто ничего не случилось, а Настя всё ещё не могла унять дрожь. Особенно, когда услышала новую реплику Кед-хейла.

Видимо, оказавшись на месте, громила сообразил, что его унизили и опозорили. И сделал это человек, явно уступающий ему и в росте, и в размахе плеч, и в силе. Так легко, так шутя, поставил его на место.

Злость и обида вскипели в волосатой груди кабаноподобного вояки, но в одиночку он уже не желал соваться к опасным чужакам, потому решил натравить своих приятелей.

– Что ж это творится, робята?! Какие-то заезжие девок наших лапают, у нас перед носом ножами машут! А ежели нам всем вместе ему махнуть разок-другой? А, робята, пойдём, покажем ему кто в Берфеле хозяин, а кто так – репей у бродячего пса под хвостом! А, робята? Пойдём! Все! Разом!

Задира вновь начал подниматься, когда старик за тем же столом, седой как лунь, но всё ещё достаточно крепкий, сказал негромко и слегка устало:

– Сядь, Кед-хейл! Сядь, я тебе говорю! Не замай! Али спьяну совсем ослеп? Не видишь, куды прёшь?

Старик встретился взглядом с Эливертом, но не смутился прозрачного серого льда, а добавил всё также спокойно:

– Так разуй зенки-то! Это же парняши из вольницы. Таких-то, братец, задевать – себе дороже станет. Руки чешутся – поди, найди такого же дурака, да и побейся хоть вусмерть! А вольницы не замай!

– А по мне хоть драконы Древних Пустошей! – напыжился «викинг», униженный в очередной раз. – Что же мы с двумя паршивыми разбойниками не управимся?

– Дурак ты, Кед-хейл, – сказал старик совсем по-доброму, словно маленькому ребёнку простые истины объяснял. – С одним-то справишься, и с двумя. Да только сила вольницы в том, что один за другого держится. Они за своих, ох, как мстят люто. На смену двум целая свора придёт. Весь город пожгут, если нужно будет. Потому и говорю – не замай! Своего ума нет – чужого совета послушай! А ты, мил человек, не серчай на нашего шалопая! – добавил старик, уже напрямую обращаясь к Эливерту. – Дал Дух-Создатель кулачищи да силушку, да не подсказал, куды энто всё приложить. У пьяного ума искать – дело пустое. Сам не знает, что городит.

– Бывает, – Эливерт любезно улыбнулся.

– Считайте, мы уже всё забыли, – добавил Наир.

– Вот и славно! А то… напился, дурень… – старик ещё раз виновато пожал плечами.

– Хорошо, когда рядом с пьяным балбесом, есть мудрый приятель, который за двоих подумает и дурака остановит, – философски рассудил Эливерт и добавил с почти нескрываемой угрозой, – а то ведь всякое случиться может…

– Н-да, – старик нехотя кивнул, одёрнул попытавшегося что-то вставить Кед-хейла, – молчи ужо! А ещё лучше – спать иди! У нас забот меньше будет…

Эливерт демонстративно отвернулся от них и занялся едой.

– Да, хорошо, когда мудрый приятель не даёт тебе напиться снова, – ухмыльнулся Эл, глядя в невесёлые глаза Наира. – У пьяного-то руки не такие ловкие. Так, Наир, мудрый мой друг? Чего приуныл? Ешь давай, Ушастик!

***

Народ, так и не дождавшись дальнейшего развития событий, обещавшего жёсткую драку, брызги крови, спецэффекты с поломкой мебели и, возможно, даже поножовщину, разочарованно вернулся к своим делам.

Застучала глухо посуда. Хозяин вернулся дремать за стойку. Засуетились служанки, так как с каждой минутой посетителей становилось всё больше. Постояльцы – и те, кого ждал долгий путь, и те, кто собирался задержаться в Берфеле ещё несколько дней – спускались к завтраку.

Некоторые гости приходили с улицы. Настя видела их, так как сидела напротив входной двери. В трактире стало шумно и многолюдно.

Риланн ещё пару раз на бегу улыбнулась Эливерту, но подойти поболтать было совсем некогда.

Грозный Кед-хейл всё не мог уняться и что-то сердито бормотал в своём углу, чем, очевидно, достал уже даже своих приятелей, потому что седой старик в очередной раз велел ему прекратить свои ребяческие выходки и идти домой. Ненадолго тот замолк, потом вновь начал бузить, теперь уже найдя виноватого среди своих собутыльников.

Настя поглядывала на него искоса, настороженно ожидая какой-нибудь новой пакости.

Входная дверь отворилась в очередной раз, и внимание Насти переключилось с бородатого «викинга» на вошедшего, вернее, вошедшую.

В образовавшуюся узкую щель вместе с потоком утреннего света скользнула маленькая девочка, лет пяти, а может, и меньше… Определить было сложно: худенькая фигурка скрывалась в складках коричневого платья, которое явно приходилось ей не по размеру. Слишком длинное и широкое, к тому же рваное, штопаное и грязное, оно смотрелось на девочке совершенно нелепо.