Эдит Пиаф

Сколько же всего в ней было намешано – и равнодушия, и страсти, и сердечности, и черствости, и эгоизма, и сострадания. Эдит, Эдит, кем же ты была? Ангелом или чудовищем? Богиней или ведьмой? Легендой или… земной женщиной?

Не важно – кем. Важно, что была. Рядом с нами. И вместе с нами…

Спустя всего несколько дней после похорон, Эдит уже веселилась в кругу друзей. И это была тоже она. Глубина чувств, осознание непоправимости утраты придет к ней позже – вместе с большой любовью. А пока – пой, пой, волшебница Эдит! У тебя это здорово получается.

Оглядываясь на прошлое, под конец своей бурной жизни Пиаф сама удивлялась собственной непредсказуемости, легкомыслию и непостоянству. Она меняла мужчин с такой легкостью, словно надеялась познать любовь всех, с кем сводила ее судьба. Однажды она сказала сестре Симоне:

– Момон, я просто не могу, когда в доме нет мужчины. Это даже хуже, чем день без солнечного света. Без солнца, в конце концов, можно и обойтись – есть электричество. Но вот дом, в котором не висит где-нибудь мужская рубашка и не разбросаны повсюду грязные носки… это как дом какой-нибудь вдовы – он тебя просто убивает!

В кабаре.

22. Его Величество Шанс

В один из пасмурных октябрьских дней 1935 года по парижской улице Труайон шел хорошо одетый человек, с виду богач или видный чиновник. На перекрестке с авеню Мак-Магона собрались люди. Они слушали уличных артистов. Какая-то девчонка пела под аккордеон. Человек намеревался пройти мимо, но… остановился. Девчонка пела:

«Она родилась, как воробышек,

Она прожила, как воробышек,Она и помрет, как воробышек!»

Его поразил голос. Сильный, низкий, проникновенный. Перед ним была уличная певичка с голосом, которого он прежде не слышал.

Нахмурившись и сложив руки на груди, он стоял, опустив голову, и – слушал.

Певичка обратила на него внимание. А когда закончила песню и ее подруга отправилась по кругу, собирая со слушателей мелочь, подошла к нему.

– Ты ненормальная, – сказал он прямо, без всякого вступления. – Ты сорвешь голос!

– Должна же я как-то зарабатывать себе на жизнь? – ответила певичка, с улыбкой глядя прямо в глаза этому холеному мсье.

– Должна. Но делать это лучше не на улице, а в каком-нибудь кабаре.

– Но у меня нет контракта!

– Он у тебя будет… Послушай, я – Луи Лепле, хозяин кабаре «Жернис». Приходи в понедельник к четырем часам.

Затем он протянул ей банкноту в пять франков.

– Купи себе чего-нибудь поесть…

С Луи Лепле. 1930-е годы.

23. Кабаре «Жернис»

Эдит и не думала идти в «Жернис». Шутка, глупая шутка прохожего. Какой он хозяин? А вдруг… и правда хозяин? Вдруг он действительно Луи Лепле?

По адресу Пьер-Шаррон 54 она добиралась на метро. И здорово опоздала. К «Жернис» она подбежала, когда часы уже показывали пять. На пороге кабаре ее ждал все тот же холеный господин.

– Опоздание на час, – усмехнулся он. – Хорошенькое начало…

Они вошли в пустой зал кабаре. Эдит никогда раньше не была в «Жернис». Сюда бы ее, уличную замарашку, никогда бы и не пустили. Здесь подавали шампанское и икру. И здесь собиралась богатая публика.

У рояля сидела молчаливая дама, как потом выяснилось – супруга врача, зарабатывающая на жизнь аккомпанементом. Она знала свое дело. И это было настоящим спасением для Эдит – девушка не имела ни малейшего понятия о нотах.

И Эдит запела… Она спела все свои песенки, какие только знала. Лепле слушал, подперев голову рукой. Его голубые прозрачные глаза светились восторгом, который он, впрочем, скрывал за напускным равнодушием.

– Хорошо, – сказал он, когда Эдит закончила петь. – Твой дебют в пятницу. Ты будешь получать по сорок франков в день. А завтра в четыре попрошу на репетицию…

Потом он улыбнулся и добавил:

– Постарайся успеть хотя бы до шести. Иначе мы потеряем пианистку.

Эдит Пиаф в кабаре «Жернис».

24. Малышка Пиаф

– У тебя есть что надеть?

– Да, черная юбка. И… я вяжу себе свитер. Но еще не закончила.

– Успеешь закончить?

– Да.

– Отлично… А как тебя зовут, детка?

– Эдит Гасьон.

Лепле поморщился.

– Еще меня зовут Таней.

– Неплохое имя. Но ты же не из России?

– А еще Дениз Жей.

– Ужасно…

– Югетт Элиа.

– О, господи… Послушай, ты – настоящий воробей. Ну да, парижский уличный воробей. Лучше всего тебе подходит имя Муано… Но оно уже занято. Ты станешь малышкой Пиаф. Маленьким воробышком…

Так на свет появилась певица Пиаф.

На репетицию она пришла не в четыре, как просил Лепле, а на полчаса раньше. Ее встретил сам Лепле и Ивонн Балле, звезда шансона, блиставшая в «Паласе» и «Казино де Пари». Балле ничего не знала о Пиаф и выразила желание послушать ее на репетиции.