Эдуард Стрельцов

Тема Софьи Фроловны и Эдуарда тому красноречивое подтверждение. Правда же, всякое бывало. С Аллой Деменко, например, нехорошо получилось. И вообще, честно надо признать, мать с сыном душа в душу не жили. Но вот в страшный период с 58-го по 63-й год они составили уникальную человеческую пару, когда один прорастает в другого, и такое новообразование нельзя объяснить научно-логически. А главное — не нужно.

«Мама, не ты недоглядела, а я сам виноват. Ты мне тысячу раз говорила, что эти “друзья”, водка и эти “девушки”до хорошего не доведут. Но я не слушал тебя, и вот результат... Я думал, что приносил деньги домой и отдавал их тебе — и в этом заключался весь сыновний долг. А оказывается, это не так, маму нужно в полном смысле любить. И как только я освобожусь, у нас всё будет по-новому».

До конца «по-новому» не получится, хотя читать публичным образом эти строки и сейчас, на мой взгляд, неудобно — пусть письмо и опубликовано много раньше, в новые уже времена.

А тогдашние социалистические пропагандисты, заполучи они подлинник, радостно бы уцепились за эти слова, посчитав, что «отрицательный», «нетипичный», якобы «независимый» Стрельцов в кои-то веки заговорил, как нужно, по теме, без отклонений и соответствующим языком.

Только суть-то в том, что Эдуард вновь взмыл над пошлостью и штампами, столь привычными для придворных писак. Потому что написанное им выстрадано, кровью вымучено и лишь затем выброшено наружу. И слова, подходящие, по первому впечатлению, под очередную публикацию «Комсомольской правды», до такой степени интимны, что прочувствовать их нам при общем усердии всё равно не удастся.

Если же тем не менее двигаться по официальному руслу (почему нет — иногда полезно), то мать увидела его и передовиком. Самым настоящим.

«Здравствуй, мама!

Мама, у нас 11 марта 1962 года, т. е. в это воскресенье, будет проходить слёт передовиков производства. Приглашаются и родители передовиков. Вот поэтому и пишу тебе. Ты сможешь приехать на этот слёт. Родители будут в зоне находиться, и мы сможем говорить с тобой хоть целый день. Ты посмотришь зону, как мы живём, посмотришь моё рабочее место. В общем, увидишь всё. Слёт открывается в 11 часов утра, и ты должна приехать часам к десяти утра в воскресенье, 11 марта» — так бравурно он сообщает о грядущем весеннем дне, когда Софья Фроловна обязательно посмотрит на их вылизанные до блеска места работы, учёбы и отдыха, пообщается с руководством и остальными родителями и, самое-то основное, останется с ним, Эдиком, «хоть на весь день». Ведь он заслужил. Подумайте только: это ж слёт. То бишь папы-мамы мужиков (на этот раз без блатного звучания) получили возможность прилететь к своим лучшим из лучших бог знает откуда. Получается, в хорошую мужскую компанию попал на этот раз олимпийский чемпион. Он же в качестве рабочего не место библиотекаря собрался матери демонстрировать, в самом деле? Да уж, разные специальности он освоил: и лес валил, пилил и грузил, и слесарем трудился, а также фактически шахтёром — добыча кварца под Москвой вполне соответствует извлечению наверх угля где-нибудь в Кузбассе.

Выходит, коли маму позвали на столь праздничное мероприятие — стал Эдуард Анатольевич ударником труда, хоть и не совсем коммунистического.

И последнее обстоятельство вдруг проявляется в столь радужно начатом письме матери. Интонация у заключённого Стрельцова неожиданно меняется:

«На поезде, мама, едва ли успеешь. Сходи в “Торпедо” или к Алексею Георгиевичу (Крылову, директору ЗИЛа. — В. Г.), он, по-моему, не откажет. Это я тебя просто предупредил, если сможешь, а если нет, то, как ты просила, попробую взять на апрель суточное свидание.

Билет, по которому ты пройдёшь в зону, если пройдёшь, передадут здесь, на вахте».

Такое ощущение, что настроение изменилось прямо во время того, как он писал. Вновь упомянуты все персонажи ещё 58-го года: А. Г. Крылов и футбольный клуб. Без них он — вновь бесправный заключённый, каковым и является уже четыре года. Что ж, мама прибыла на свидание с передовиком-сыном и увидела, что ей положено. Спасибо.

Между тем непосредственно футбольная составляющая, жизненно необходимая Эдуарду, после Вятлага почти сошла на нет. С ребятами из охраны особо-то не наиграешься: основные функции у партнёров по игре всё же разнятся. Ко всем бедам, и мячик отбирали.