Эдуард Стрельцов

Несомненно, завод в 1958 году не сделал всего необходимого. Да, было в распоряжении защиты письмо заслуженных автозаводцев. Но непосредственное руководство предприятия союзного значения основательно запугали. Как и чем — не столь важно. Серьёзнее иное. Чтобы вернуть Стрельцова, необходим был кто-то из начальников следующего поколения.

Родившийся в 1932 году Аркадий Иванович Вольский лишь на первый взгляд смотрится обычным номенклатурщиком, успешно сделавшим отменную карьеру. В действительности этот белорус, искренне полюбивший Москву, являлся подлинным «шестидесятником». Такое понятие ведь не связано исключительно с музыкой, поэзией, театром или кино. Та эпоха навсегда определила: специальность, должность, происхождение, бедность или богатство — вторичны. Первична сама личность.

Вольский окончил Московский институт стали и сплавов. На ЗИЛе начинал помощником мастера. И его дальнейший карьерный рост не был связан ни исключительно с комсомольско-партийными делами, ни только лишь с производственными достижениями. Безусловно, профессионализм — то, без чего никому о себе заявить не удастся. И безграмотного инженера автозаводский народ отправил бы куда-либо доучиваться. Однако нельзя сбрасывать со счетов и умение вполне толкового специалиста работать с «личным составом». А то, что к двадцати восьми годам он занимает уже упомянутое место парторга ЦК на ЗИЛе, — звучит вообще необыкновенным образом по тем временам. Это уж оценка не только снизу, но и сверху.

Книга Э. Г. Максимовского «Кто заказал Стрельцова?» открывается несколькими предисловиями. У Аркадия Ивановича получилось три с небольшим страницы, настолько ёмких и информативных, что возвращаться к ним придётся часто. Итак:

«После первых двух лет отсидки началась борьба за его освобождение. (Выходит, «непрерывно бороться» стали с лета 1960 года. — В. Г.

). Завод страшно переживал эту историю. И, знаете ли, ни одна моя встреча с рабочими — а я быт начальником литейного цеха на ЗИЛе, затем секретарём парткома, — не обходилась без вопроса о Стрельцове. “Ты нам не рассказывай... Когда Стрельцов выйдет?..” Для людей это было главным».

Народ переживает. Редчайший момент наблюдается: единство чиновника (советская специфика ничего не умаляет) и трудящихся. Такое вообще необычайно редко. Взаимное недопонимание властных структур и всех остальных существовало всегда.

А тут случился форменный «прорыв». И «ты нам не рассказывай» — лишь подтверждает то, что Вольский пытался донести до подчинённых нечто необходимое по должностному расписанию. Народ же — не забывая, естественно, о насущном, без чего не проживёшь, — упрямо твердит одно: «Как там Стрельцов? Когда выйдет?»

И в какой-то момент молодой парторг, сам, без преувеличения, обожавший большого футбольного мастера, окончательно проникается простым и ясным вопросом, связавшим его с людьми.

Конечно, нельзя забывать про особенности «зиловской демократии». Не ко всем начальникам, если брать ту же Москву 60-х, можно было обратиться на «ты». Однако исключительность ситуации волнует до сих пор. Выходит, мы получаем новое подтверждение постулата о роли личности в истории. В самом-то деле, Стрельцов в одиночку собирает представителей родного завода, которые ввиду иерархической специфики не так чтобы очень здорово взаимодействовали до того друг с другом. А тут вдруг выяснилось, что автозаводцы вместе — большая и добрая сила.

Хотя, что скрывать, была задействована и артиллерия главного калибра. «Мы писали, — продолжал А. И. Вольский, — о его досрочном освобождении. — Но безрезультатно. Пока однажды к этому не подключился сын Анастаса Ивановича Микояна, бывшего Председателя Верховного Совета СССР. И не подключил своего батю».

Интересный поворот получается в деле. Хотя полностью «безрезультатными» и «бесполезными» усилия заводчан во главе с молодым парторгом считать никак нельзя. Капля камень точит. Два долгих года — с 58-го по 60-й — завод вообще не предпринимал никаких шагов по освобождению Эдуарда. А тут пошла «бомбардировка» инициативами да ходатайствами, на которые трудно не обращать внимания. Рискну предположить: и вмешательство А. И. Микояна появилось тоже не на пустом месте. Ведь одно дело: просто высказать личное, пусть и авторитетное мнение, другое — уже с опорой на письма трудящихся.

Хотя и насчёт авторитетности — всё очень серьёзно. Анастас Иванович Микоян — тогдашний подлинный политический «тяжеловес» в советской иерархии. Он ещё с бакинскими комиссарами в Гражданскую войну взаимодействовал. И Ленина пережил, и Сталина. И Хрущёва забегая вперёд — тоже переживёт. В 1964 году он даже станет председателем Верховного Совета СССР, главой государства, если следовать тогдашней конституции. А позиции Е. А. Фурцевой к началу 60-х как раз пошатнулись. Так что заступничество человека, который к тому же активно участвовал в переговорах по решению Карибского кризиса 62-го, оказалось гигантским подспорьем. Но — ещё раз: без активной дружной работы всего ЗИЛа ничего бы с места не сдвинулось.