Эдуард Стрельцов: в жестоком офсайде

Во втором тайме Борька Батанов сделал все, как договаривались: увел мяч прямо к угловому, а заодно и защитников. Потом сделал вид, что готов отправить навес на Кузьму. Вратарь железнодорожников опасно выдвинулся прямо в центр штрафной, готовясь отбить атаку кулаками. А Батанов – умница! – точно отпасовал на Стрельца, который ждал мяч в глубине. Обидным для вратаря «ковшиком» он мягко забросил его прямо за спину голкипера.

Тут же диктор по громкоговорителю объявил:

– Гол в ворота «Локомотива на 53-й минуте матча забил Эдуард Стрельцов!

Переждав крики и бурю аплодисментов, все тот же металлический голос всему стадиону сообщил:

– Этот гол Стрельцов посвящает следователю Мытищинской прокуратуры Максиму Иванникову.

… После игры диктор Семен Матвеевич навытяжку стоял перед разъяренным директором стадиона.

– Что вы себе позволяете, уважаемый? Что за отсебятину вы несете на весь стадион?!

– Я? Какую еще «отсебятину»? – Брови старого диктора от недоумения поползли вверх. – О чем вы, Сергей Назарович? Я с довоенных лет работаю с микрофоном и ни разу – заметьте, ни разу! – не позволил себе лишнего слова в эфире.

– А сегодня? Что это было? Какой еще следователь, которому Стрельцов, видите ли, посвящает свой гол? Это же форменное хулиганство!

– Все в соответствии с вашими указаниями, Сергей Назарович. Мне передали вашу записку. Я ее и зачитал, как вы велели.

– Кто принес? Где эта чертова записка?

– Принес кто-то из сотрудников. Кто именно, я не помню. Записку потом я, разумеется, выбросил. За ненадобностью.

– Ладно, идите, Семен Матвеевич, с богом! – махнул рукой директор. – Вижу, с вами каши не сваришь.

– Я предпочитаю шашлык по-карски, – уходя, буркнул себе под нос старый диктор. – И хорошую шутку…

«Театр был полон…»

9 января 1957 года в Кремле в честь героев-олимпийцев состоялся официальный прием на высшем уровне. Прикинув все «за» и «против», секретарь ЦК Екатерина Алексеевна Фурцева решила, наконец, вывести «в свет» свою 16-летнюю дочь Светлану: пора уже, жаль будет, если засидится в девках! Пора! Но на всякий случай, как бы между делом, скороговоркой обмолвилась Хрущеву: «Хочу Светку свою привести, пусть посмотрит на настоящих чемпионов. Не возражаете?» – «Да что ты, Катя! Пускай полюбуется. Радость-то общая».

После официальных речей начался фуршет. Благодаря обилию тостов прежде несколько скованная обстановка стала как бы более вольной. Фурцева подозвала председателя Спорткомитета Романова и велела познакомить ее со Стрель-цовым.

– Давай, Коля, только быстренько, без всякого официоза, максимум деликатно.

Николай Николаевич тронул Эдика за рукав пиджака. Тот, занятый веселым разговором с друзьями, резко обернулся. Даже содержимое рюмки чуть выплеснулось на костюм чиновника:

– В чем дело?

– Спокойно, Эдик! Тебя приглашает к своему столику Екатерина Алексеевна.

– А кто это?

– Фурцева, секретарь ЦК партии!

Друзья вытаращили глаза, но тут же воодушевились и шепотом напутствовали:

– Давай, Эдик, вперед! Это сама Екатерина Третья, имей в виду! Не тушуйся там, но и особо не наглей.

Не осознающий величия «исторического момента», вовсю улыбающийся Cтрельцов с сопровождающим чином подошел к особому столу и галантно раскланялся:

– Очень рад знакомству, Екатерина Алексеевна.

– Я тоже, Эдуард. Я давно слежу за вами. – кивнула Фурцева и тут же поправилась: – За вашей игрой. И она мне очень нравится. Уверена, ваш талант приумножит славу советского спорта.

– Я буду стараться.

– Эдуард, хочу познакомить со своей дочерью. Она большая ваша поклонница. Так переживала за вас во время Оимпиады. – Екатерина Алексеевна обернулась: – Светлана, ты где?

Худенькая, стриженая 16-летняя девушка, потупясь, стояла в двух шагах, внимательно ловя каждое слово разговора матери со своим кумиром. Она попыталась, как ее учили, лучезарно улыбаться:

– Света. А вам представляться не стоит – вас ведь и так вся страна знает, Эдик.

Секретарю ЦК КПСС стоило только повести взглядом, и мигом рядом возник официант с немым вопросом на лице.

– Такое знакомство следует отметить, – распорядилась Фурцева. – Значит, так: мне и Эдику водки. Верно? А Светочке сегодня, пожалуй, тоже можно чего-нибудь. Но легонького. Вот, – указала она на бутылку, – «Гурджаани» годится.

Они втроем чокнулись, выпили до дна. Екатерина Алексеевна тут же глазами показала официанту: продолжение следует! Безмолвный приказ был мговенно исполнен.

– Эдик, – повернулась она к Стрельцову, – вы позволите мне так вас называть, ведь вы мне как сын? Так как вам Светочка?

Стрельцов поперхнулся от неожиданно прямого вопроса и с трудом выдавил из себя:

– Н-ничего, конечно, очень симпатичная девушка.

– А вы дайте мне свой телефон, Эдик, – сказала Светлана. – Я вам как-нибудь позвоню, будете свободны, погуляем…