Ее андалузский друг

Некоторое время он смотрел в потолок, прислушиваясь к глухому звуку транспорта на Вальхаллавеген. Не в силах усидеть на месте, поднялся, открыл окно, подошел к кладовке в кухне, достал лук и колчан со стрелами.

Квартира имела площадь сто тридцать пять квадратных метров. Йенс снес большую часть перегородок — ему хотелось воздуха и простора, хотелось стрелять из лука.

В дальнем конце того, что по изначальному плану было гостиной, стояла большая круглая мишень, сделанная из тростника. Со своего места в бывшей столовой Йенс стал выпускать стрелы сериями, по пять штук. Стереоустановка играла сальсу семидесятых — двое суровых парней в широких белых брюках пели по-испански о мужском одиночестве и о девушках с большой грудью. Между сериями Йенс пил пиво. Когда надоело пиво, перешел на виски, продолжая стрелять. Потом ему надоела сальса, потом всякая музыка вообще, потом надоело виски, и он перешел на коньяк. Пострелял еще, потом ему все надоело, он бросил лук и стал делать отжимания, пока не заболели руки.

Йенс как никто знал в себе эту привычку — никогда не испытывать удовлетворения, сколько бы он ни заполнял свое время музыкой, спиртным или тем, что в тот момент было под рукой. Ему всегда хотелось еще — душа требовала новых ощущений. Мама назвала бы его избалованным, папа — наркоманом. Пожалуй, они оба попали в точку.

Он связался с русскими, сообщил, что товар задерживается. Они ответили, что это его проблемы: они хотят получить свои штучки в условленное время. И дали Йенсу неделю — после этого им положена скидка за задержку, а Йенса ждет такая взбучка, после которой ему придется полежать в больнице.

Лежа на спине на ковре, он прокручивал в голове одну и ту же мысль: как ему найти Арона или Лежека, которые, в свою очередь, могут сказать ему, где найти Михаила.

Поднявшись, он поставил вариться кофе и взялся за дело. Однако выяснилось, что найти Арона не так просто, как можно себе представить. Йенс перепробовал все способы. Сначала он проверил всех Аронов в Стокгольме, затем по всей стране — через справочные и различные поисковые системы. К утру он успел переговорить с полицией, налоговой инспекцией, местной администрацией и всеми возможными инстанциями. Однако у него не было ничего, кроме имени. Имя и словесный портрет. Арон, возраст около сорока лет, угловатое лицо, черные волосы… Манеры джентльмена. На этом далеко не уедешь.

Когда они прощались, Арон упомянул Стокгольм, однако ничто не указывало на то, что он все еще находится в городе. Возможно, он живет где-то в другом месте, может быть, за пределами Швеции. Стены надавили на Йенса. Он подумал о Лежеке. Говорил ли тот что-нибудь? Нет. Но, может быть, Терри? Каменная статуэтка — может быть, это зацепка? Что он такое говорил? Что-то типа того, что продает подобные вещицы.

Ларс стал искать ссылки на каменные фигурки в Интернете. Безрезультатно. Позвонил в Этнографический музей, попытался описать статуэтку, которая в его глазах выглядела как кусок камня. Женщина на другом конце провода излучала желание помочь, но все оказалось бесполезно. Йенс распечатал адреса всех художественных и антикварных магазинов города, всех этнолавочек — получилось несколько страниц.

Выйдя из квартиры и купив сигареты вместо жевательного табака, Йенс отправился в город на поиски Арона, Лежека, Терри и каменных статуэток. Он ездил из одного конца города в другой, шел пешком, садился на автобус и на метро, заходил в магазины, задавал один и тот же туманный вопрос, получал в ответ одно и то же «нет», рыскал без всяких результатов. Ничего другого он и не ожидал, пытаясь внушить себе, что просто гуляет, что это всего лишь отпуск, необходимый ему после всех событий последних дней, однако самоуговоры не помогали. Дни уходили, он все больше впадал в стресс.

— София, ты хорошо проводишь время в своем пригороде? — спросил он ее по телефону.

Всю дорогу в машине до Бископсудден она убеждала себя не нервничать. Однако тревожное чувство сжимало горло. Она не хотела… Примерно такое ощущение не покидало ее. «Я не хочу…» Однако все обстояло совсем не так просто. Одна часть ее существа хотела встречи, а вторая чувствовала, что должна пойти туда. Не то чтобы кто-то ее вынуждал — просто встреча носит обязательный характер и отказаться от нее нельзя.

Но вот София увидела его. Гектор ждал ее, стоя на мостках, и, несмотря на все то, что она теперь знала о нем, его появление успокоило ее. Как обычно, он сам позаботился о том, чтобы их общение протекало легко и приятно, так что она могла расслабиться, — словно чувствовал, что именно ей необходимо.

У мостков стоял катер, большой и широкий, с открытым капитанским мостиком. На боку красовалась надпись «Бертрам 25».

Они отдал швартовы, мотор загудел, и Гектор повел катер через канал. София посмотрела на набережную, откуда сама пришла: на парковке стояла машина «Вольво», внутри ее сидел мужчина.

Миновав канал и выйдя на простор, Гектор пустил катер на полную скорость по блестящей на солнце воде.