Ее любили все

– Извините, капитан, – сказала Виктория. – Я бы хотела узнать… мы все хотели бы узнать… – Она собралась с духом. – В этом доме произошло уже третье убийство. Неужели опять никто ничего не заметил?!

– Ну почему же, – ответил Кошкин, и шрам на его виске дернулся, – я получил массу ценных сведений. Домработница клянется, что ни она, ни дочь никуда не выходили. То же самое мне заявили Адриановы и Филипп Ермолов. Равно как и супруги Каверины, которые мило провели время в обществе героев месье Дюма. Так что теперь я готов ставить что угодно, что вы тоже скажете мне, будто не выходили из дома.

– Никуда мы не выходили! – раздраженно проговорил Макс. – Я дежурил у двери и готов поклясться!

– Так хорошо дежурили, что заснули? – вкрадчиво спросил Кошкин.

– Минуточку, – подозрительно проговорил Кирилл, – откуда вам известно… Вы что, подслушивали?

– Нет. Просто некоторые разговаривают слишком громко, а я не обязан затыкать уши. Еще раз: кто-нибудь из вас куда-нибудь выходил этой ночью?

– Ну я выходила, – жалобно сказала Ира. – После шампанского. А Макс меня проводил.

Кирилл поперхнулся:

– Макс! Так вы что, оставили нас без охраны? И оставили дверь открытой?

– Хватит ныть, ничего с вами не случилось, – фыркнул плейбой.

– Но мы не выходили из дома, – тотчас же прибавила Ира, обращаясь к Кошкину. – И Макс никого не убивал!

– Какой у вас размер обуви? – внезапно спросил Кошкин у Макса.

– А при чем тут это? – удивился тот.

– При том. Какой?

Мгновение плейбой буравил капитана взглядом.

– А не скажу, – неожиданно объявил он. – Пока вы не объясните, зачем это вам надо.

– Могу объяснить, – подозрительно легко согласился Кошкин. – Возле тела Толи были следы. Мужские. Их не успело занести снегом. Кстати, следы вели прямо в дом, так что могу вас обрадовать: тот, кто убил его, наверняка один из людей, которые находятся в каравелле. Так какой у вас размер?

Лев Подгорный зевнул.

– Господи, до чего старый трюк, – с отвращением сказал он. – Отпечатки обуви мужские, значит, это была женщина. Которая нацепила мужскую обувь, чтобы сбить нас со следа. Голосуем? – Он прищурился. – Виктория, ты за кого? Вернее, против кого, учитывая обстоятельства?

– У него 43-й размер, – проговорила Виктория, игнорируя критика.

– Ты это о ком? – с недоумением спросил Кирилл.

– О Максе, о ком же еще?

Скулы Кирилла медленно начали наливаться красным.

– Та-ак, – протянул он. – Ясненько.

– Что тебе ясно, ясновидящий? – передразнила его Виктория. – Мне Женька говорила. Она ему как-то подарок подбирала. Обрадовать хотела. Пришла с подарком, а он с другой бабой в постели. Помнишь, Макс? Или уже все забыл?

Злость, звеневшая в ее голосе, поразила Кирилла. Такой он Викторию никогда не видел – и, по правде говоря, не подозревал, что она может такой быть.

– Ты что, собираешься теперь меня во всем обвинять? – неуверенно пробормотал Макс.

– Да, – с ожесточением выпалила Виктория. – Потому что ты, сволочь, сломал ей жизнь. Ты убедил ее, что раз она тебе не нужна, то и никому нужна не будет. И она ухватилась за первого попавшегося человека, за Валентина Степановича. Который был не такой, как ты, но это уже ничего не могло изменить. Потому что она его не любила и знала, что никогда не полюбит. Ей не надо было выходить за него замуж. Не из-за того, что его первая жена – стерва, которая над ней куражилась, то есть пыталась куражиться, не из-за того, что Женька получилась ровесницей своей падчерицы. Просто не стоило, и все. А ты, гаденыш, пришел на ее похороны. И смел лить там лицемерные слезы, хотя твоим слезам цена такая же, как тебе самому.

– Не смей так со мной разговаривать! – крикнул Макс. – Ты… ты… Да откуда ты знаешь, что я тогда пережил!

– Да и вообще как-то некрасиво… – начала Ира, хлопая ресницами.

– Заткнись! Не лезь в наш разговор, поняла, ты?

Это сказала вовсе не Виктория, а Макс, за которого девушка пыталась заступиться.

– Начинается, – буркнул себе под нос Лев. Каким бы он ни был – или ни притворялся – циником, все эти разборки ему претили.

«А он, оказывается, психопат, – подумал Кирилл, с опаской наблюдая, как дергается лицо Макса, как мелкие брызги слюны вылетают из его злобно кривящегося рта. – И как я этого раньше не замечал?»

– Давайте не будем отвлекаться, – попросил Кошкин. – В данный момент меня интересуют не нюансы ваших взаимоотношений с госпожой Адриановой, а кое-что посущественнее. Господин Подгорный, какой у вас размерчик?

– 44-й, – буркнул Лев. Не довольствуясь этим ответом, капитан подошел к нему и осмотрел его ботинок.

– Ваша очередь, Кирилл, – сказал он, оборачиваясь к спутнику Виктории.

– У меня 41-й размер, – раздраженно ответил тот, снимая обувь. – Нате, проверяйте!

И Кошкин таки проверил, надо отдать ему должное.

– Вам, конечно, это кажется забавным, – проговорил он, возвращая бизнесмену его собственность, – а мне, в свете того, что ночью убили моего товарища, – не очень.

В следующее мгновение он мягко положил руку на ствол ружья и прижал его к столу, чтобы не дать никому возможности воспользоваться оружием.

– Идемте, Максим Петрович.

– Куда? – мрачно спросил Макс.