Ее величество

«Голос Ани всегда пронизан грустью. Он теплеет только когда она говорит о детях, – подумалось Лене. – За её неказистой, непрезентабельной, неброской, несколько унылой внешностью кроется честное, доброе, нежное сердце, простая чистая, но печальная душа. Она перед нами такая открытая, доступная, прозрачная. Ни капельки в этом плане не изменилась за сорок лет моя милая «пионерка», мой «юный ленинец». Она оберегает это в себе, чтобы попусту не растащили, не расклевали… Уж она-то, как никто другой, знает, как часто среди добра прорастает зло.

Эти ее бесхитростные замечания и возгласы… Наверное, она и сама не пытается переубедить себя. Так и живет, как пел Владимир Высоцкий: «Изнывая от мелких своих катастроф», скромно выполняя, может быть, самое главное в жизни каждого человека дело – воспитание достойного поколения. И я слепо и бездумно ничего не принимаю на веру, но по-другому. Все мы крепко биты жизнью, а реакция у нас разная. И я бываю то такая, то сякая, то разэтакая. И Инна тоже, но всё потому, что всегда поперед батьки в пекло суется, хотя о плохом не помышляет. Не по её это ведомству».

И будто в защиту себя и своего мнения Аня добавила весомо:

– Мы как-то раз с Ларисой «беленькой» на первом курсе разговорились, и я поразилась, до чего же мы с ней похожи недоверчивостью, умением чувствовать нехороших людей и тем, что замечаем прежде всего плохое и грустное. Это при нашей наивности ограждало и спасало нас от многих неприятностей. А теперь я и своим подопечным девочкам постоянно твержу: «Будьте настороже. Пока вы не научитесь понимать подтекст чужих слов, выявлять двойное дно у непорядочных людей, замышляющих против вас козни, вы со своей наивностью и доверчивостью будете постоянно влипать в дурные истории». А они мне: «Ну, да ну…» А я им назидательно: «Да вот и не ну… дугу гну! Это слишком серьёзный вопрос, чтобы неуверенно нукать. Примите к сведению, запомните в конце концов, чтобы потом не каяться и не клясть себя и других. Плохое сильнее влияет на человека, чем хорошее, оно больше интересует, крепче вцепляется, поэтому с ним труднее бороться. Вы пока слишком молоды, поэтому эмоциональное вас больше задевает, чем интеллектуальное, веселое больше, чем серьёзное. Это нормально… Я по себе знаю, что вам хочется видеть в каждом встретившемся на вашем пути мужчине сказочного рыцаря, что на самом деле далёко не так. И ещё, человек слишком сложное существо: он злой и добрый, желчный и сочувствующий. В разных ситуациях он разный и непредсказуемый. Счастье лёгким не бывает, потому что не бывает стерильно-правильной беспроблемной жизни. Пока своего ума не набрали в достаточной мере, слушайте нас, учителей. Во взрослой жизни, за стенами детдома хороших подсказчиков вам не всегда быстро удастся отыскать, если вас будут притягивать хитро-ласковые, непорядочные люди». Я с девочками иногда круто разговариваю. Иначе не доходит. Я в психологические игры не играю, всё прямо говорю. Мне так проще и вернее.

Вопросов и возражений не последовало, что означало полное согласие с мнением Ани.

– Рита ушла от мужа и все силы и эмоции направила на сына и на собственное самосовершенствование. Не сломалась. Стала глубже, значительней, – сказала Аня.

– Это не вернуло ей мужа, – пожала плечами Жанна.

– Не велика потеря, – дернулась Инна.

– И Эмма хоть поздно, но тоже перестроилась. Предпочла идти навстречу своим страхам и неврозам, растёт, меняется, действует по своему усмотрению. Раньше на каждый чих Федьки реагировала, не задумываясь, брала любое его желание под козырек. Это не делало чести ее уму. А теперь она не считает нужным замечать его обиженного выражения лица. Нет, вы представляете, он по-прежнему капризничает! Постоянно различными способами намекает на то, что продолжает блудить, в тайной надежде заставить её страдать, – сообщила Аня.

– Как? – заинтересовалась Жанна.

– Допустим, незаметно выскальзывает из квартиры и надолго исчезает. А она ни словом, ни жестом не обнаруживает своего к нему отношения. Наказывает мужа его же методом – безразличием. И в этом я вижу её проснувшееся уважение к себе. Чувство собственного достоинства наконец-то перебороло безумную любовь. Эмма вернулась к себе прежней, поняв, что та её сущность, взнузданная любовью, зависимая и униженная была ей чужая.

– И теперь она охвачена великой… тяжкой немотой!

– Как тебя трактовать? – не поняла Аня Инну.

– Позволяю произвольно.

– Неплохо было бы услышать твой вариант.

– Приберегу его для себя, – засмеялась Инна.

– А ну тебя, – отвернулась от неё Аня.