Ее величество кошка

В 1976 году происходит «белая революция». Шах отменяет систему землевладения, выгодную крупным землевладельцам, и перераспределяет землю в пользу мелких крестьян. Доходы мулл, владевших большими наделами, падают, и они плетут заговоры по свержению власти.

Другим следствием политики модернизации стало появление класса образованной буржуазии, выступающей за ускорение демократизации и дальнейший прогресс.

Шах оказывается между двух огней: духовенством, управляющим самым темным и бедным населением, и нетерпеливым студенчеством, желающим либерализации на манер европейских стран.

Пережив несколько покушений, шах пытается удержаться у власти при помощи политики закручивания гаек с опорой на свою личную полицию.

В 1978 году студенты выходят на улицы. В 1979 году правительство шаха бежит из страны, власть берет 77-летний аятолла Хомейни, провозглашающий себя верховным вождем.

Иран, готовившийся к постепенному переходу от монархического к демократическому правлению, превращается в теократию (государство, управляемое духовенством) без оппозиции и свободы печати, с всесильной религиозной полицией. Шиизм становится государственной религией.

Суннитские и немусульманские религиозные общины подвергаются преследованию или полному устранению (как и бахаи). Личные свободы ограничены. Женщинам больше нельзя появляться с непокрытой головой, открытым может быть только лицо. Нельзя гулять вместе со случайным представителем противоположного пола – только с супругой. За поведение, признанное неподобающим, полагается телесное наказание, вплоть до публичной казни.

Неудовлетворительное управление общественной и экономической жизнью общества и повальная коррупция среди мулл вызывают народное недовольство и молодежные бунты, подавляемые еще более жестоко, чем при шахе. Так, при разгоне мирной демонстрации в июне 2009 года погибло 150 человек, тысячи были арестованы. Тяжелое экономическое положение страны усугубилось войной с соседним Ираком в 1980 году, жертвами которой стали более полутора миллиона человек.

Однако муллам удается удерживать власть и развивать ядерную программу, а также вести войны за пределами Ирана, в частности в Ливане, Йемене и Сирии.

Энциклопедия относительного и абсолютного знания. Том XII

45. Сберечь память

У меня суживаются зрачки.

На потолке вдруг зажигается свет, в первый момент ослепляя Романа, смотрящего в свой инфракрасный бинокль. Но он быстро приходит в себя и бежит к выходу с зажатым в кулаке бесценным трофеем.

Я бросаюсь вслед за ним. Весь цех оглашается испуганным криками, звучат выстрелы, у меня над головой свистят пули. Роман прячется то за один, то за другой громоздкий металлический станок, мечется от укрытия к укрытию, выписывая зигзаги.

Все бородачи проснулись и злобно кричат, пытаясь нас поймать. Но мы пользуемся растерянностью преследователей и оставляем их ни с чем.

Какое странное чувство – видеть стольких людей, не знакомых со мной лично, однако полных решимости со мной расправиться! Похоже, они даже не замечают, что я перешла на более высокий уровень сознания, и по прискорбному недомыслию считают меня всего лишь животным, послушным хозяину.

Я им что, собака?

Но объяснять им разницу между собаками и кошками нет времени, тем более что я убеждаюсь в их яростном желании со мной покончить, а это мне совершенно не по нраву.

Я так мчусь, что задние лапы опережают передние – это помогает совершать длинные прыжки.

Совершенно не желаю вам попасть в такой же переплет. К счастью, за Романом бежит больше бородачей, чем за мной (если точнее, то его преследует добрая сотня недругов, а меня – один или два). Я еще больше ускоряюсь и закладываю хитроумные виражи. Теперь мной руководит инстинкт выживания.

Меня пытается поймать тот толстяк, у которого Роман похитил флешку, – не иначе, он здесь главный. На бегу он издает тонкие повизгивания, что, учитывая его габариты, весьма странно. Так он, должно быть, зовет подмогу. Толстяк пытается достать меня кончиком своей сабли и при этом обдает меня мерзким запахом пота.

Хотя сейчас, наверное, не время вредничать и читать ему нотации.

Я уворачиваюсь от одного, другого, третьего удара, но на четвертый раз клинок касается моего уха, я теряю равновесие и поскальзываюсь. Меня спасают деревянные перила, в которые я успеваю впиться когтями.

Преследователь заносит саблю для нового удара. Мне грозит падение в дымящуюся емкость с чем-то булькающим и неприятно пахнущим.

– Прыгай! – раздается приказ у меня в мозгу.

Прямо подо мной Роман. Я втягиваю когти, пролетаю мимо бака с черным месивом и падаю прямо ему на руки.

Неплохо, Роман!

Но появление новых врагов опять обращает нас в бегство. Мое тело явно опережает стремительностью мозг, где слишком сильно пульсирует кровь.

Мы с Романом заскакиваем в какую-то комнату, и он успевает запереть толстую железную дверь. Он толкает к двери шкаф, но в комнату влетают пули, а потом грохочет взрыв.