Эффект безмолвия

«Не веришь – не смотри, не слушай, не читай, – перевел услышанное в журналистский контекст Алик. – Но почему все основано на вере, а не на истине? Потому что истину никто не знает. Как отличить барышного человека, от не барышного, как отличить искреннего человека – от неискреннего? И как понять: обманывается ли искренний человек в своих убеждениях или нет? Это вопросы без ответов. Объективность только в природе. Попадая в мозг человека, она тут же становится субъективностью».

– Я честная, честная сама по себе, – продолжала говорить распространительница. – Продавать плохое не буду. Я на такое не способна. И у меня покупают. Кому надо – тот и берет.

Алик вспомнил слова врача, кандидата медицинских наук, к которому ходил на прием, будучи в отпуске. Она сказала: «Многие пациенты чувствуют себя лучше уже от осознания, что их лечат, делают капельницы и уколы». И действительно, что мы знаем о препаратах, которые вливают в наши вены?

Общество преуспело в создании и доработке коммуникативных технологий настолько, что сегодня невозможно отличить правду от вымысла, потому что при создании и той и другого привлекаются все известные средства, направленные на создание коммуникативного контакта, захвата внимания и выработки убеждения…

Телезритель в данной схеме выглядит простым элементом использования, наподобие впитывающей прокладки. При этом все научные достижения, скорее, работают в пользу корыстного использования аудитории ввиду большей притягательности корысти и богатства по сравнению с моральными идеалами. А это означает простую вещь: все разработки в области журналистики, начиная от тонкостей формирования текста до прогрессивного использования невербальных средств, то есть жестов, мимики, поз… укрепляют лишь пропагандистскую элиту и ее финансистов. И отсюда следует законный вопрос: стоит ли вести научные изыскания в данной области, не являются ли они психологическим ядерным оружием, требующим принятия законов об их ограниченном использовании? И может ли порядочный человек заниматься журналистикой вообще…

***

Дома Алика ждала Марина, уставшая от телефонных и дверных звонков, от караулящих возле подъезда милиционеров, которые, на счастье, не знали ее в лицо, и множество судебных и милицейских повесток и писем в почтовом ящике.

Каждый из обычных людей, столкнувшихся с властью, думает о пощаде и милости. В мире власти нет пощады. Против журналиста Алика, который все силы отдал на работу ради простых людей, на поиск истины в маленьком нефтяном городе, вся правоохранительная система маленького нефтяного города работала, как против самого оголтелого преступника. Вдобавок к этому, его преследовала вся система городских чиновников, вооруженных газетой, телевидением и Интернетом. Это было для них развлечением, как у богатых прошлых веков – верховая охота на зайца с гончими псами.

Первым же вечером, когда Алик с Мариной праздновали встречу, забыв обо всем на свете, кроме себя любимых, квартиру опять пронзил мелодичный дверной

звонок, перечеркнувший настроение от звучавших в стенах квартиры видеоклипов группы «Смоки». Марина на цыпочках подбежала к входной двери, взглянула в дверной глазок, и так же на цыпочках отошла от двери к Алику.

– Давненько их не было, – сказала она.

И ее слова подтвердил требовательный стук в дверь.

– Кто там? – спросил Алик.

– Почтальонша с какими-то бумагами, – ответила Марина. – Словно почувствовали, что ты приехал.

– Знали, Марина, знали, – ответил Алик. – Кто-то предупредил. Мы и по телефону о моем приезде говорили. Но это не имеет значения. Мы же не откроем дверь.

Алик весело и громко рассмеялся.

– Конечно, не откроем, – рассмеялась в ответ Марина.

– Смотри, больше не звонит и не стучит, – прокомментировал Алик ситуацию на входе в квартиру.

– Так они привыкли уже, – ответила Марина.

И они опять рассмеялись.

УВОЛЬНЕНИЕ

«В мире кротов свет не нужен, как и те, кто его создает».

Увольнение прошло спокойно. Алик, пройдя лечение, временно освободился от помрачнения разума и, зайдя в администрацию маленького нефтяного города, не переживал в отличие от Квашнякова, лицо-маска которого при встрече с Аликом закоробилась в попытках изобразить доброжелательность.

– Продлять отстранение будете, или как? – сходу спросил Алик и пригрозил. – А то я сегодня на работе, приступил к должностным обязанностям и сейчас пойду управлять.

– Подожди, подожди, – мягко постелил слова Квашняков, получивший в отсутствие Алика повышение с должности главного редактора городской газеты до заметителя главы маленького нефтяного города. – Сейчас все узнаю…

Чиновники администрации маленького нефтяного города закопошились. Они на ходу в спешке и суете собирали причины увольнения. Взявшийся невесть откуда, Задрин неотступно следил за процессом, словно обиженная женщина, ожидающая, что муж вот-вот за нее заступится. Квашняков склонился над юристом и что-то подсказывал, Бредятин бегал по коридору и подносил юристу документы. Эту картину и застал Алик, когда зашел в юридический отдел.