Эффект домино. Падение

Вот и сейчас я в очередной раз не справляюсь с управлением и чуть не врезаюсь в другого сноубордиста. Чтобы не портить Брайану веселье, говорю, что хочу согреться горячим кофе, и, незаметно потирая своё ушибленное бедро, отправляюсь в сторону одной из маленьких кофеен, рассредоточенных вдоль склона посреди пушистых елей. Но до цели я не дохожу, потому что моё внимание цепляет необычная резная вывеска чёрного цвета с изображённым на ней белоголовым орланом. Казалось бы, птица, как птица. Но нет, у него одно крыло опущено, а другое поднято вверх. Возможно, по задумке владельца тату-салона это что-то вроде жеста приветствия или завлечения клиентов, но мне почему-то кажется, что орёл ранен. Ему жизненно необходимо взлететь, но с одним крылом это оказывается невыполнимой задачей…

Вздрагиваю, когда на мои глаза ложатся ладони в знакомых перчатках, выключая изображение передо мной.

— Угадай, кто? — не своим голосом басит в ухо Брайан, вызывая у меня улыбку.

— Ной? — В эту игру могут играть двое, чёрт возьми. Несмотря на то, что я вчера весь вечер отыгрывалась, припоминая эту шлю… Монику, мне нестерпимо захотелось поёрничать ещё.

Руки ожидаемо сползают с моего лица. За спиной не слышно ни шороха. Уверена, Брайан с недовольством скрестил руки в ожидании извинений с моей стороны. Не собираюсь ему потакать. Поиграли и хватит.

— Брайан, смотри. — Не оборачиваясь, показываю в сторону орла. Не терпится узнать его мысли.

Кроу ничего не отвечает. Лишь удлинённая тень на снегу свидетельствует о его присутствии. Интересно, о чём он размышляет, рассматривая эту вывеску?

Через минуту раздумий он молча берёт меня за руку и, отбросив свой сноуборд к моему, тянет в сторону входа в заведение.

***

— Не можешь налюбоваться? — Брайан встаёт напротив меня тоже боком к зеркалу.

Спустя несколько часов мы оба сняли специальные плёнки, и я решила воспользоваться моментом, чтобы лишний раз оценить результат. Я действительно не могу оторвать глаз от шедевра, который изобразил тату-мастер на моём теле. Это не просто рисунок, это целое искусство. Не зря мы провели в салоне весь день! Над нами колдовали два парня, сказав, что впервые встречают пару с такими необычными пожеланиями. Они даже сделали нашу фотографию, сказав, что разместят её на рекламных щитах города.

— Давай я, — он забирает заживляющий крем и, выдавив несколько полосок на моё плечо и спину, принимается аккуратно распределять его по коже.

Я без капли стеснения стою перед ним в одном лифчике и спортивных трусах. Немного поздно стесняться после того, что он вытворял с моим телом накануне вечером, доводя до исступления своими ласкающими губами. Нет, мы ещё не зашли слишком далеко, хотя я не возражала. Брайан сам остановился, заявив, что ещё не время. Разве у любви может быть расписание?

В моих сокровенных мыслях я уже множество раз представляла, каким будет наш первый секс. С Брайаном я поняла, что, оказывается, могу возбуждаться, что могу сама

желать большего, и что я не бракованная девка, как посмел меня однажды назвать ублюдок Шейн за сухость между ног. Видимо, я должна была возбудиться от нескольких пощёчин или от ремня, которым он связал мои руки, или от его тяжёлого туловища, придавившего меня к кровати в моей собственной комнате…

Я всеми силами пытаюсь прогонять непрошенные воспоминания о том ужасном вечере, но они прочно засели в моей памяти необратимой червоточиной. В тот раз меня спасла мать, и до того момента, как я увидела её садящейся в Мерседес Шейна, я была уверена, что она принесла себя в жертву ради меня. На протяжении нескольких месяцев я жила с огромным грузом вины, а она, видимо, втянулась в процесс… Как это всё мерзко, Господи.

Неотрывно слежу за осторожными движениями мускулистых рук Брайана, а заодно рассматриваю и его тату тоже, почти такое же, как у меня. Когда он доходит до локтя, встаю вплотную к нему так, чтобы наши руки соприкоснулись, и обе половины цельного рисунка совместились.

На моей спине — ястреб, а на его — орлица. Мы неспроста поменялись нашими своеобразными тотемами, заложив в них особенный для нас смысл: быть порознь — всё равно, что иметь одно раненое крыло. С таким увечьем можно жить, но не летать. Именно поэтому левое крыло ястреба изображено на внешней стороне моего левого предплечья, а правое крыло птицы Брайана — наоборот. И когда мы держимся за руки, стоя лицом друг к другу, создаётся впечатление, что наши раненые крылья переплетаются. Сливаются воедино.

По одиночке не сможет взлететь ни один из нас, а когда мы вместе, нас обоих смогут поднять ввысь два здоровых крыла.