Эффект Доплера (СИ)

Да, кажется, вот он — самый главный вопрос века.

Она пожимает плечами в ответ. Этот жест стал привычным в нашей повседневной жизни. Этим жестом мы отмахиваемся от всех вопросов, которые сами же друг другу и задаём. Такое ощущение, будто мы настолько привыкли пожимать плечами, что, просыпаясь, дергаем предплечьями, локтями, изгибами рук, что спустя какое-то время это стало нормальным. Мы превращаемся в потерянных людей, которые мечтают найти ответы, но вечно пожимающие плечи не дают нам должного. На моей могиле напишут «умер от незнания». Да, наверняка.

— Почему твоя мать считает тебя виновной за смерть брата? — спрашиваю я и шумно выдыхаю. Сейчас Сэм врежет мне по лицу кулаком за такие вопросы, я знаю. Я бы так и сделал на её месте.

— Я бы сказала тебе правду, если бы не боялась её, — она уклоняется от ответа. — К тому же, я уже говорила.

— Что ты имеешь в виду? — не понимаю я.

— Кью, я боюсь признаться самой себе в том, что виновна в его смерти. Я знала о том, что мой брат собирается сделать ночью. И я ничего не смогла предотвратить. Я даже не попыталась. Она знает. Моя мать в курсе того, что я… Боже, Кью, почему ты спросил?

И снова она вспоминает Бога.

— Извини, — я редко извиняюсь перед людьми, но сейчас ей это нужно. — Я не могу понять очевидных вещей — почему мать тебя преследует?

— Хочет, чтобы я расплатилась за смерть брата. Она знает, что я виновна в его смерти.

— Сэм, ты просто ничего не сделала, разве это плохо?! — взрываюсь я, и она приставляет указательный палец к моим губам. Он в сладком вине. Я слышу пьянящий и одурманивающий запах. Мне хочется облизать его, но я одёргиваю себя от этой глупой затеи. Ведь иначе Сэм уж точно пересчитает мне все зубы.

— Как же ты не понимаешь. За бездействие люди тоже должны нести наказание.

И я вспоминаю ту самую ночь, когда Джуди умерла на моих руках. Я тоже бездействовал. И я несу наказание по сегодняшний день. Дело даже не в кошмарах. Я не могу нормально спать — это ещё полбеды. Чувство вины сжирает меня изнутри, обгладывает мои кости, заставляет чувствовать себя дерьмом. Сэм права. Мы несём наказание даже за то, чего не совершали.

— Как полиция смогла вычислить тебя? Я правильно понимаю — они считают, что ты виновен в смерти отца? — спрашивает моя собутыльница.

— Да. Думаю, да. Я исчез из города сразу после его смерти. Разве не подозрительно?

— Ты прав. Но как они оказались около особняка одновременно с нами?

И вдруг до меня доходит. Тот репортаж с моей бабушкой — она дала его корреспондентам ещё год назад. Спустя какое-то время она умерла. Я, кстати, до сих пор понятия не имею, от чего. Когда мы общались с ней в той беседке, бабушка сказала, что умерла в момент, когда у моей матери остановилось сердце. Может, она настолько сильно любила дочь, что почувствовала её смерть собственным сердцем? Сколько лет этому репортажу?

— Сэм, они показали репортаж с моей бабушкой, которая призывала меня приехать к нашему с ней памятному месту — на беседку. Может, копы пронюхали, что беседка около нашего сгоревшего особняка — именно то самое место, в котором им следует меня искать?

Но, как они могли это узнать? Бред.

— Удивляюсь, как они не нашли шкатулку, — высказывает разумную мысль Сэм. Я тоже удивлён. Она права. Обычно копы переворачивают всё с ног на голову, чтобы не упустить каждую волосинку из виду, каждый отпечаток. Но шкатулку под трухлявой доской они не смогли найти. Намеренно или просто напросто не доглядели?

Саманта вдруг улыбается, и я непонимающе смотрю ей прямо в лицо.

— Что за дурацкая улыбка?

— Рада, что встретила тебя, Кью.

========== Глава 12 ==========

К утру мы просыпаемся и встречаемся на кухне. Саманта готовит завтрак. Я помогаю ей с яичницей, чтобы та не подгорела. Снова. Невольно вспоминаю, как умело готовила Джуди. Она называла это блюдо «творческие яйца» приправив его петрушкой или зелёным луком. Я ржал, как ненормальный, когда она говорила вслух переделанное название обычной яичницы-болтуньи. Но Сэм — не Джуд. У этой яйца всегда подгорают. И они далеко не творческие. Не сказать, что я привык. Нет. Но эти две девушки абсолютно разные.

Абсолютно.

Ариэль сидит на полу в обнимку с Джуди, я наблюдаю за их поединком с улыбкой на лице. Но затем собака слегка кусает малышку за руку, та вскрикивает, и я подбегаю к ним, упав на колени.

— Болит?

— Нет, — отшучивается Ари, махнув рукой. — Мы играем.

— Не похоже на игру, — возражаю я.

— Она не специально, — защищает собаку Ариэль уже более настойчивей. Я внимательно осматриваю руку девочки. Не укус, а обычная царапина, которую собака сделала клыком. Джуди ложится на пол, закрыв морду лапами, как бы, извиняясь. Я глажу её по голове и говорю:

— Смотри, не позволяй ей кусать тебя, — предупреждаю ребёнка я. Она кивает и одобряющие треплет пса за правое ухо. Та едва заметно виляет хвостом в знак внимания.