Эффект Доплера (СИ)

Да. Я не рассказал все это Рэджи, потому что не считаю его настоящим другом, способным хранить секреты. Этот парень очень легкомысленный, вернее, он казался таким до этого самого момента. И сейчас мы сидим на лавочке, в руках у него нет привычного телефона с открытым чужим инстаграммом, где обязательно будет кусочек голой груди. Нет. В его правой руке дорогие сигареты и красивая зажигалка. Он протягивает всё это мне, а его выражение говорит что-то вроде: «возьми, умоляю».

На сигарете написано «станет легче». Это что, травка?

В пачке из-под дорогих сигарет?

Нет, спасибо.

Но Рэджи протягивает мне зажигалку, щёлкает большим пальцем, и она зажигается. Я, отбросив сомнения, затягиваюсь.

Облегчение накатывает на меня спустя какое-то время тишины, покрывая с головы до пят. Мне это нужно. Не думайте, что я наркоман. Но даже ваши дети иногда балуются подобными вещами.

Потому что им это нужно.

Или, потому что они — дети.

— Я хочу извиниться, Кью. Всё это время я был… сам не свой.

Рыжий шумно вздыхает и вываливает:

— На самом деле, я не сплю с девушками. Я — девственник.

— Твоя личная жизнь меня мало интересует, — сразу выпаливаю я на автомате. — Знаешь, круто, Рэдж. Ты не бабник. Гора с плеч.

В ответ слышится рычание. Он недоволен моим ответом. Собирается с мыслями. Выпаливает:

— Меня девушки не интересуют.

Я округляю глаза, и косяк вываливается из моих пальцев. Рэджи с улыбкой торопливо поднимает его и затягивается. Закрывает глаза. Продолжает:

— Глупо было устраивать весь этот цирк с девушками, которым я платил, лишь бы… показываться на людях с особями женского пола. А не с парнями. Глупо было постоянно листать инстаграммы, где должна быть женская грудь… как я там кричал? Вот это буфера? Да уж. — Рэдж смеётся. — Как бы вы отреагировали, узнав, что на моём экране мелькают мужские тела?

— Постой. Ты шутишь? — я пытаюсь понять, но… Рэджи? — Ты не похож на гея.

— Если парень — гей, у него на лбу это помадой должно быть написано?

Почему он, чёрт возьми, улыбается? Такой искренней и слегка наивной детской улыбкой. Сейчас Рэджи не дашь и 16-ти.

— Кью, я таким родился. Родители меня ненавидят. Они оскорбляют меня, поливают грязью каждый раз, когда видят дома. Я живу в образованной семье. Мой брат скоро защитит диплом, сдаст все экзамены на пятёрки, а я так и останусь вторым по списку — голубым мальчиком, который безуспешно старается стать лучше. Именно поэтому я никогда не звал вас к себе домой. Что скажут родители? Они скажут «смотрите-ка, наш маленький голубок начал водить парней в дом!». Такого унижения я бы не выдержал. Пусть отец избивает меня каждый вечер, пытаясь, наверное, своими ударами поставить мой мозг на место. Жаль, что они не понимают, что это не исправишь. Я такой, какой есть.

Я вспоминаю мать Саманты. Вспоминаю её погибшего брата, который не вытерпел такого напора со стороны семьи. Вспоминаю своего отца, который никогда не любил меня, потому что я был не способен… стать таким, как он. Вспоминаю мать Джуди, которая бросила её, решив, что важное в жизни — путешествовать, заводить летние романы, отдавать всю себя природе. Позже Миссис Холмс пожалела о том, что проводила так мало времени со своей дочерью. Мой отец мёртв. А мать Сэм ищет свою дочь, чтобы поговорить… или избить в очередной раз.

Почему взрослые совершают такие глупые ошибки? Почему наступают на одни и те же грабли? Почему считают нас детьми? Почему решают за нас? И почему думают, что мы должны быть их прототипами?

Злость закипает в жилах. Кровь начинает бурлить. Я кричу:

— Рэдж, так нельзя! Не позволяй отцу бить себя. Ставь их на место!

— Пойми — всё не так просто. Может, ты и убил своего отца. А у меня кишка тонка. Да и убийство из-за унижений — не такой участи я ему желаю.

Охренеть.

— Откуда ты…

— Да брось, Кью, — Рэджи машет рукой в мою сторону. — Я смотрел прошлогодний репортаж. Ты бы имя своё изменил, друг. Удивляюсь, как тебя ещё не нашли. К тому же, ты учишься в моём университете. Я действительно ошарашен тем, что, заглянув в твои документы при переводе, учителя не заподозрили что-то неладное.

— Почему ты думаешь, что я убил своего отца? В репортаже было сказано… — начинаю я, но Рыжий перебивает меня.

— Разве, не убивал? Я тебя не осуждаю. Кто я такой, чтобы… ну, ты понимаешь. Если ты действительно сделал это, то, думаю, это было не напрасно.

— Это был несчастный случай. Я не хотел, — вру я. На самом деле, хотел. Рэджи кивает. — Моя девушка умерла в том доме. Я защищал её. Только и всего. Это была самооборона.

— Чувствуешь вину? — спрашивает Рэджи. Я киваю.