Ефимов кордон

Припомнилось кстати, как еще с дедушкой Самойлом ездили в зимнее время в дальнюю лесную заунженскую деревню Урму на свадьбу к тетушке Аграфене, дедушкиной сестре, выдававшей замуж дочь… Дух еще той, давней, свадьбы, так остро почувствованный им тогда, дух, более близкий к северной старине, хотелось ему поселить в задуманной обрядной пьесе.

Эта пьеса-обряд писалась легко, все шло на бумагу, будто по чьей-нибудь подсказке: с детских лет его душа свободно входила в такие живые словесные игры, купалась в них, жила в них празднично и затейливо. С самых ранних лет, едва Ефим помнить начал себя, жил вокруг него простонародный северный говор… И такие тут, в родной деревне, учителя у него были!..

Вот представилось ему, вообразилось: изба, вечер на самом краю зимы, в избе — чинное, говорливое застолье.

                   Ф о м аВыпей, сватушко Кондрат!                К о н д р а тСват Фома, а я уж рад,Что с тобой мы породнились!А и сами-ти женилисьТак, кажись бы, недавно!..

(Ох, гожо у те вино!..)Детки вот жениться стали…(То и дело слышно «сват»!)                   Ф о м аЕшь-ко, ешь-ко, сват Кондрат!Вы с дороги-то устали!..                  О л е н аСваха-свахонька Матрена!..                М а т р е н аКушай, свахонька Олена!Ну-ко ты! Привел-то бог!

Кто бы думать это мог!Породнилися с тобой,Ну, вот ровно — лист с травой!                  О л е н аСваха — экая годня!Мы ведь давняя родня!Еще дедушко ПанфилейИ прадедушка ВасилейС вашими всегда водилисьИ по праздникам гостились!

                М а т р е н аНу, да что уж, что уж… да…Знались с вами завсегда!Кушай, свахонька Олена!Гостья ты, а я ведь дома!Наливай-ко браги в кружки!Мы ведь давние подружки!Помнишь, как дотоль гостила?..                  О л е н аНу-ко ты сынка взрастила!Да такого парнека!

И сама еще прытка!                М а т р е н аСваха, нет, не таково:Что уж было, нет того!..

Ефима не покидала мечта о том, что в недалеком будущем он построит в своей деревне, хотя бы и вовсе не большой, народный дом, где у него обязательно будет деревенский театр, для которого он наберет «актеров» из шабловских ребятишек, и они станут разыгрывать перед своими однодеревенцами такие вот небольшие обрядовые сценки, пьесы и сказки, которые он напишет. Перед зрителями театра предстанут живые картины той будущей доброй и согласной жизни, о которой он столько уже передумал…

16

После Таниной свадьбы жить Ефиму в родительском доме стало свободней: родители отдали ему «под картинки» всю переднюю. За четыре с лишним года его жизни в Шаблове только одних живописных работ скопилось немало, так что в своей комнатушке в последнее время он жил крайне стесненно. Теперь же и стены просторной передней были увешаны портретами, этюдами, эскизами. Много тут было жанровых и пейзажных работ, сами названия которых словно бы подчеркивали их простоту: «Въезд в деревню», «Избушку рубят», «Дети», «С гармонью», «С пряхой», «Мужик на санях», «Тарантас с лошадью», «Сгонщики», «Зимница», «Два стога», «Два зарода», «Баня», «Житница», «Амбарушка», «Зимний пейзаж с гумном», «Овин», «Девочка на санках», «Пастушок», «Грибовик»… Среди таких непритязательных этюдных работ было немало и более сложных многофигурных композиций: «К свету», «Кордон», «Сватовство», «На беседке», «На маленькой беседке», «Боян», «Гости»… Правда, все они пока что были выполнены эскизно, но сколько к каждой из них он успел написать акварелью и маслом портретов и фигур, сколько к одному только «Кордону» написал он всевозможных диковинных крестьянских «дворцов» и построек!..

Теперь, днями, Ефим и работал все больше тут же, в передней, имеющей два боковых окна, глядящих на полдень, кроме двух, глядящих на дорогу, на улицу. Тут было и светлей, и просторней, а это так необходимо для занятий живописью.

Танина свадьба сделала Ефима общительней, он даже зачастил вдруг на большую беседку, само собой, не оттопывал там вместе с парнями и девицами кадрилей, но и не просто сторонним любопытным наблюдателем бывал там: то расскажет что-нибудь, улучив подходящую минуту, то загадку закомуристую загадает, а то и почитает вслух — либо книгу, либо — из своих «сочинюшек».

Как-то девицы попросили его написать для них «складены про любовь», и Ефим с охотой взялся исполнить их просьбу. И вскоре на беседке запели его «складены» под гармонь: