Эфир-Альфа

— Одиночество? А все силы, окружающие меня? Увлекательное одиночество, Минни! Основанием мне были опыты сэра Рутерфорда, который бомбардировкой азота с помощью альфа-лучей радия добился настоящего превращения. Чтобы дезинтегрировать тяжелые атомы, нужно было увеличить скорость ядер атомов гелия, лучей «альфа». Когда я это нашел, я располагал неограниченными силами. Ничто не может устоять против атомной бомбардировки со скоростью в сто тысяч километров в секунду. Внутриатомная энергия освобождена взрывом атома. Мне совершенно достаточно нескольких центиграммов металла, чтобы получить энергию, равную доставляемой тысячами тонн угля. Прозрачное вещество моего аэроплана состоит из эфира, плотность которого больше плотности воды и который, как и вода, может быть в твердом состоянии. Разложение атома дало мне возможность проделать обратное действие. Если я разлагаю атомы, я могу и соединять их, увеличить их сродство.

— А мое похищение? — перебила Минни.

— Сначала вам нужно было объяснить, из чего сделан мой аэроплан. Я должен был испытать аппарат, как только он был готов. Известным уже способом телемеханики я управлял им в воздухе. Благодаря телевидению, я некоторым образом присутствовал на аэроплане. Не знаю, почему мне пришло в голову Ветербюри. Целью моей было только снизить там аппарат, а затем вернуть его сюда обратно. Но я едва не раздавил скрытого кустами Вильки. Когда же вы сели в кресло, я и сам не знаю, что заставило меня выкинуть эту шутку…

— Вы вспомнили, должно быть, наше милое детство? Не будем больше об этом говорить. Чтобы жить полной жизнью, надо переживать и волнения.

Сигналы селенитов. — Проект путешествия на Луну

— Дорогая Минни, вы рассуждаете мудро, не по летам. Ах, все мы еще такие дети по сравнению с обитателями более древних планет, чем наша.

— Но почему же вы думаете, что эти планеты обитаемы?

— Я это знаю. Я переговаривался с обитателями луны. Но сигналы их бессвязны. Следовало бы отправиться на луну.

— Но, ведь, это же невозможно!

— Нет ничего невозможного. Я уже думал об этом.

Монкальм встал и прошел вглубь лаборатории. На экране, где сверкал Меркурий, он задвигал рычажками. Загорелись красные лампочки, вырвались яркие вспышки, раздулись голубыми шарами, затем превратились в лазоревые завесы с темно-фиолетовыми краями. Их колебало легкое дуновение. Едва прошла минута и вдруг из громкоговорителя раздались странные звуки, похожие на лай.

— Обитатели Луны говорят, — сказал Сесиль, — они что-то охрипли сегодня.

Минни широко раскрытыми глазами смотрела на громкоговоритель.

— Это действительно их голоса? — с трепетом спросила она.

— Не знаю. Не думаю. Я предполагаю, что это сигналы. Я пробовал передавать азбуку Морзе… Но на каком языке с ними сообщаться? Я ищу…

— У Луны, — мечтательно продолжал Монкальм, — всегда было для людей сентиментальное обаяние. Часто ее отождествляли с жизнерадостной молодой женщиной, с Дианой в Риме, с Танит в Карфагене, с Изидой в Фивах, с Астартой в Тире, с Артемидой в Греции. Луна была богиней девственниц, покровительницей охотников, светлой охранительницей кораблей на морях.

Наша наука, разрушая красивые легенды, сделала из Луны мертвый мир, где нет и следов того, что необходимо для жизни.

— А между тем вы имеете доказательства, что Луна обитаема? Похожи ли эти существа на подземных гномов Уэллса?

— Нет. Как жили бы они без воздуха и без воды? На Луне нет атмосферы. Но наука требует достоверности. Нужно отправиться на Луну и увидеть самим.

— Ах, Сесиль! — воскликнула побледневшая Минни, — вы сошли с ума!

Сесиль рассмеялся.

— Да нет же, я совсем не сумасшедший. Я просто погуляю по Луне, вдыхая искусственный воздух, приготовленный мною самим. Я урегулирую давление так, чтобы мои органы действовали нормально. Простая биологическая задача. Мне нужно не больше трех месяцев для окончательных сборов в это путешествие.

Минни растерянно смотрела на друга детства.

— Я останусь с вами, Сесиль, чтобы удержать вас от этого безумного самоубийства. Вы не сделаете этого.

— Я отправлюсь, Минни. Ради счастья людей. Я буду искать там знаний, которые изменят наши условия существования. Селениты откроют мне тайну нашего будущего. Перед лицом такой прекрасной надежды могу ли я думать о своей эфемерной жизни?

— Если вы отправитесь, и я с вами! — вся дрожа, крикнула Минни.

Взволнованный Монкальм молча смотрел на девушку. Потом улыбнулся и взял ее за руку.

— Мы слишком долго беседовали сегодня, — сказал он. — Идемте, мисс. Я провожу вас в вашу комнату. Вы забудете все это и увидите прекрасные сны…

Непрошеный гость

Когда Минни проснулась, солнце весело освещало маленькую белую келью. Расширенная бойница была превращена в окно, и через него видны были крепостные стены форта, поросшие травой и горными цветами. Ветер высот глухо шумел под старыми арками.

Раздалось тихое мяуканье. В дверь скреблась кошка.

— Киса! Киса!

Минни приоткрыла дверь, и в комнатку торжественно вступил серый ангорский кот.

— Киса! Киса!