Егерь

— Да дело даже не в этом. Просто получается, что все это сооружение в основном за пределами крепости находится, ближе к позициям Боровского на юге. Ну-ка, Саш, ты можешь наложить на это изображение карту местности?

— Думаю, смогу. Отодвинься.

Репей несколько минут возился с файловой системой, после чего к карте подземного сооружения добавилось изображение звездчатой крепости. Теперь стало ясно, о чем говорил Болотов. Почти вся подземная часть города была за пределами кнесова града.

— И что нам это дает? — спросила Мария.

— Сейчас, — ответил за Болотова Репей, вводя новые команды в компьютер. — Кажется, я понял.

— Да? — радостно спросил друга Болотов. — Ты тоже это видишь?

— Видишь что? — удивилась Мария.

— Сейчас, минуту, — ответил Саша и вывел на экран еще одну карту, охватывающую гораздо большую площадь, чем две предыдущие. Пришлось еще сильнее уменьшить масштаб — теперь и крепость, и подземное сооружение были совсем крохотными. На карте появилась большая схема разветвленной сети подземных ходов с отмеченными на ней выходами в Пустошь.

— ОГО! — хором воскликнули егеря.

— Как ты понял? — изумленно спросила Мария Болотова.

— Да просто вспомнил карту подземных тоннелей Пустоши, мы ее изучали с Оаном перед их с Германом походом. Мы еще тогда обратили внимание на этот слепой аппендикс — небольшое ответвление от основного ствола тоннеля, — Болотов указал на карте две точки, одна из которых оканчивалась аккурат под третьим ярусом подземного бункера. — Вот тот самый вход в подземелья, через который ребята спустились, а вот это слепое ответвление.

— Мы тогда подумали, что это просто недостроенный тоннель, — продолжил Репей.

— Значит, из бункера действительно есть выход! — восторженно сказала Мария, но сразу же осеклась. — Правда, чем нам это поможет? Если вода в тоннелях действительно настолько холодная, как говорил Грижа, никто не сможет преодолеть такое большое расстояние. Даже если нам и удастся открыть все гермодвери в сооружении.

— Но это, по крайней мере, хотя бы призрак надежды, — сказал Репей. — Во всяком случае, покинуть город сможем мы, у нас у всех есть скафандры.

Мария с горечью посмотрела на меня.

— Не у всех, Саш.

Видимо, только сейчас Репей вспомнил, что на меня никто не рассчитывал, укомплектовывая «Ермак» скафандрами для взрослых егерей.

— Черт. Забыл. Простите.

— Кроме того, — сказала Мария, — это было бы шансом для нас только при одном условии — если в тоннелях под Пустошью нет людей Боровского. А я в этом сильно сомневаюсь.

— Пробились бы с боем, — не унимался Репей. — У нас есть силовые поля, бластеры, свет.

— А Герману с Оаном они сильно помогли? — тяжело выдохнув, спросила Мария. — Вспомни, Мечников доложил, что они нашли труп Чака с полностью разряженными батареями. Видимо, по ним велся настолько интенсивный огонь, что надолго их силовых полей не хватило.

— Думаешь, начмед и Оан тоже погибли? — грустно спросил Болотов. Я тоже посмотрел на Марию, понимая, что эта мысль уже не раз посещала ее. Она уже две недели как оставила свои тщетные попытки связаться с Германом.

— Не знаю. Все может быть. Но надежды мало. Не маленькие, сами понимаете, что их батареи уже давно иссякли.

На несколько минут на «Ермаке» воцарилось гнетущее молчание. Мне было очень грустно осознавать, что Мария права. Не хотелось в это верить, но очевидный факт не признавать было трудно. Последний раз Герман выходил на связь больше двух месяцев назад, за это время с ребятами могло произойти все что угодно.

Мария первой не выдержала этой печальной тишины и, словно очнувшись от черни, скомандовала:

— Так, команда, не раскисать! Будем исходить из того, что есть. А есть у нас не так уж и много. В наших руках подробная карта подземелий кнеса с темными пятнами на ней. Очевидно, именно там кроется разгадка того, почему Боровский так рвется побыстрее захватить крепость. А значит, нам кровь из носу нужно выяснить, что именно скрыто в этих катакомбах.

Мария поймала на себе мой удивленный взгляд.

— Ты чего, Игорек?

— Не понял, у кого кровь из носу?

Признаюсь, эту идиому — «кровь из носу» — я тогда уже знал, просто захотелось немного отвлечь егерей от грустных мыслей. Я знал, что их веселит моя детская глупость, и мой расчет оказался верен. Мария и пилоты весело рассмеялись и наперебой принялись объяснять мне, что ни у кого кровь не идет. Разъяснив мне все тонкости этого речевого оборота, Мария связалась по рации с Грижей.

— Мне нужно исследовать катакомбы, — голосом, не терпящим возражений, отчеканила она.

— Очень хорошо, что вы сами вышли на связь, — послышался из рации взволнованный голос сотрапезника. — У меня плохие вести. Жду вас у входа в бункер.