Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.

Во время всех этих событий солдаты ни разу не вспомнили о Клеопатре, что оказалось ошибкой. Бибул был другом Помпея, и царица поняла: ей подвернулась возможность доказать, что и она стремится наладить с ним дружеские отношения. Она приказала арестовать убийц, заковать их в кандалы и отправить к Бибулу. Но это несвоевременное вмешательство ей не помогло. Наоборот, римские солдаты стали считать ее своим врагом, а благодарности от Помпея она так и не дождалась. Тем не менее Клеопатра проявила настойчивость и подарила Помпею эскадру из 60 трирем, довольно большое количество зерна и крупную сумму денег. Александрийцы, следившие за отплытием кораблей, не скрывали своего негодования. Сторонники Потина тут же начали сердито ворчать: «Что нам, египтянам, до соперничества между римлянами?» В ответ те, кто поддерживал царицу, шепотом замечали: «Неужели Птолемеи никогда не поймут, что римляне – самые неблагодарные из всех покровителей?»

Конечно, никто не мог предугадать исход соперничества между Помпеем и Цезарем, превратившегося в настоящий конфликт. Эти двое стоили друг друга: если Цезаря, находившегося в Галлии, поддерживала армия, закаленная в продолжавшихся 10 лет боях, то оставшийся в Риме Помпей мог рассчитывать на помощь аристократии и богатых римлян. Если последние могли бы действовать по-своему, они бы назвали Помпея своим единоличным правителем, но общественное мнение еще не было готово к такой резкой смене политической обстановки. Люди еще помнили о диктатуре Суллы и ее последствиях и не хотели повторения этого опыта. Поэтому сторонникам Помпея оставалось довольствоваться его избранием единоличным консулом и наделением его полномочиями верховного главнокомандующего как на суше, так и на море.

Это пошатнуло и без того неустойчивый мир между соперниками, и сенаторы все же решились поднять вопрос о переговорах. Однако было слишком поздно: Цезарь уже перешел через Альпы и двигался в сторону Рима. Услышав эту новость, сенаторы стали поспешно действовать. Они провозгласили Цезаря врагом Республики, а Помпея – ее защитником. Последний стал подсчитывать свои силы, оказавшиеся довольно ограниченными. Восемь из десяти подчиненных ему легионов находились в Испании, а для того, чтобы сразиться с Цезарем в Италии, их требовалось как минимум шесть. При этом времени для призыва новых новобранцев, не говоря уже о поиске кораблей и людей для них, у Помпея не было, и он задумался о Греции и Малой Азии. Там он мог набрать войско и создать флот, а затем пересечь Адриатическое море и отвоевать Италию. Он поспешно покинул Рим, в то время как Цезарь, переправившись через Рубикон, отправился в погоню. Но он слишком поздно добрался до Брундизия – благодаря попутному ветру Помпей уже миновал половину пути в Грецию.

Цезарь, который мог последовать за ним из-за отсутствия кораблей, покинул Испанию со словами: «Я отправился в Испанию, где сражался с войском без предводителя, а затем двинулся на Восток, чтобы противостоять военачальнику без армии». Это убеждение оказалось ошибочным: заняв Эпир, Помпей стал собирать войско, казавшееся более многочисленным, чем любая армия, которую его противник мог перевезти через Адриатическое море. Хуже обстояли дела с созданием флота. В Либурнии, современной Хорватии, было множество быстроходных судов с небольшой осадкой, но более крупногабаритные корабли Помпею предстояло искать в бассейне Эгейского моря. В итоге его тесть Сципион и сын Гней Помпей отправились туда, чтобы позаимствовать или нанять боевые корабли. Найдя несколько судов в Тире и на Родосе, посланники Помпея добрались до Александрии. Если за 50 лет до этого Лукулл, отправившийся с путешествие с аналогичной целью, вернулся домой ни с чем, то родственникам Помпея повезло больше. Может, все дело было в привлекательной внешности и изысканных манерах Гнея, поразивших воображение Клеопатры, или в велеречивых комплиментах Сципиона, усладивших ее слух, но так или иначе в Эпир отправились около 60 кораблей с 500 моряками-галатами на борту.