Египтянка. Боги Кемета. 2 Книга

Октавиан дал ещё несколько советов, некоторые по два раза, а затем подстегнул Бивиса и Батхеда. Жеребцы фирменно заржали и медленно тронулись вперёд, постепенно разгоняясь. Я сложила руки на груди, не отрывая внимательного взгляда от колесницы. На вид со стороны, управлять ей не сложно. Сел и поехал. Будь у меня ещё опыт в гоночных играх, было бы вообще как нефиг делать. Летать в первый раз тоже было страшно и сложно, а теперь я хочу ещё!

Римлянин так непринуждённо управлялся с колесницей, что можно было засмотреться. Симпатичный непись, ничего не скажешь! Сделав круг по периметру арены и показав на примере то, о чём говорил, он затормозил возле нас с Альфом и спрыгнул на землю, уступая место мне. Я отцепила плащ, сделала несколько упражнений и подняла вверх большой палец — готова!

— Не сдерживайся, — посоветовал Альф. — Здесь ты не покалечишь лошадей, а если что, рядом есть ветеринар, он их быстро вылечит. Ну а я вылечу тебя.

Улыбнулась и кивнула — спасибо.

Первой моей задачей было проехать по кругу, и не просто проехать, а уверенно проехать, для себя, а не наставника. Не скажу, что колесница была удобной. Она была жёсткой, при езде заметно тряслась и оказалась гораздо менее управляемой, чем того бы хотелось. Но тяжелее всего дался контроль собственного тела. Бивис и Батхед очень быстро приноровились к стилю гоночного управления, а я поначалу путала направления сторон. Чтобы заставить коней поворачивать налево, следовало отклоняться вправо и наоборот. Это было бы не сложно, если бы у меня оставалось чуть больше одного дня на закрепление навыков.

На третьем круге я уже перестала обращать внимание на неудобства колесницы, наконец-то ощутила то единство, о котором говорил Октавиан. Пока ещё очень хрупкое, но такое притягательное! Породистые скакуны рвались вперёд, они были рождены для скорости и недовольно фыркали, когда я притормаживала.

Ладно, позволю вам разогнаться, ребята!

— Хэй!

Вместе со скоростью пришёл уже знакомый азарт, затапливающий сознание и отодвигающий осторожность в сторону. Мне захотелось попробовать чего-нибудь посложнее, но Октавиану казалось, что я ещё не готова, поэтому задача номер два почти ничем не отличалась от задачи номер один. Я всё так же должна была ездить по кругу, как в цирке, но в этот раз в чуть более приближенном к боевому состоянии — с оружием в руках и без усиленных вещей. Октавиан предлагал взять копьё, Альф голосовал за хопеш, но я выбрала свой нубийский нож. С ним мне проще всего управиться, а во время затмения не только усиления слетают, но и всякие проклятия.

— Ножом не отогнать львов, не подпустив их слишком близко, — ворчал римлянин. — Дополнительные движения на огромной скорости могут убить тебя.

<Принигонда: А с копьём я ничего не сделаю, просто не сумею. Я его даже в руках не держала, и учиться сейчас несколько поздновато, не находишь?>

— Любое оружие будет лучше проклятого клинка. Избавься от него, египтянка, пока он не избавился от тебя.

Помотала головой с самым решительным видом. Не смотря на все пакости Жала Скорпиона, я считала его своим счастливым талисманом. Без него с ограниченной мощностью умений Ка мне пришлось бы совсем туго. Я верила, что у игры есть предназначение для него и для меня… правда, пока ещё не знаю, какое.

Октавиан попытался возразить, но наткнулся на стену упрямства.

— Хорошо. Римская броня даст тебе секунду, чтобы отразить удар. Не упусти её.

<Принигонда:

Не упущу. Лишь бы львы на Бивиса и Батхеда не кинулись.>

— За коней не переживай, — сказал Альф. Пока я наяривала круги, он тоже не сидел без дела: дрессировал своего кота, словно собачонку, и переписывался с кем-то из знакомых. — Если гонка пойдёт по римскому сценарию с дикими животными, они нападут на возницу.

Кто бы сомневался!

С нубийским ножом тренировка оказалась не просто приближенной к боевой, а самой настоящей боевой. С урезанной на 89 % ловкостью мне не требовалось затмения, чтобы почувствовать себя обычным человеком. На высокой скорости в жёсткой колеснице это было сурово. Но и действенно. То, что в первые заезды удавалось с лёгкостью, теперь требовало усилий и внимания. Я даже умудрилась перевернуться и рухнуть на песок. Меня протащило несколько метров прежде, чем Бивис и Батхед остановились. Минус 1563 единицы здоровья и ледяной холод. Ещё повезло, что скорость была небольшой. Выпутываясь из поводьев, я плюнула на «обет молчания» и помянула всех ацтекских богов, которых только смогла вспомнить. Уж их-то здесь точно нет, меня никто не покарает, а ещё и их имена звучат так заковыристо, что пока всех перечислишь, станет легче. Мне вот стало.

— Поднимайся, — Октавиан помог встать на ноги и перевернул колесницу. Альф восполнил линию жизни. — За один день нельзя научиться ездить, но можно научиться побеждать.

Не особо понятная философия. Может, это потому что он не грек?