Его дикое проклятие

Произошедшее разрывало Вику на части. С одной стороны, она невероятно гордилась, что Десмонд не дрогнул перед Калейей. С другой, теперь дэмы сражались под стенами, в которых она выросла. Против людей, которые были ее друзьями. И Вика не могла ничего сделать. Возможно, она никогда не узнает, кто погиб, а кто выжил. Потому что теперь она была на стороне Кеппоха.

Ее кобыла высоко задрала голову, натянув поводья. Она не хотела задерживаться здесь, и какая-то часть Вики – та часть, которой нравились кеппоханские боевые кличи – была с ней согласна. Заметила ли ее мать, укрывающаяся в безопасности и выглядывающая в окно? Вика почти хотела этого – пусть же та увидит, что стало с ее дочерью.

Другая ее часть хотела вернуться в замок, чтобы узнать, нужна ли помощь Десмонду и Лэйре.

И вот на краю улицы, среди скал Волариана, ее поджидал посетитель снов, и когда она увидела его, все остальное на мгновение потеряло смысл.

Она спрыгнула с лошади, так что та чуть не убежала, но Вике удалось удержать ее и провести вокруг себя по короткому кругу, пока остальные всадники не удалились достаточно, чтобы ее больше не было видно. Только топот копыт разносился над склоном горы, когда она галопом спускалась в долину.

– Что ты здесь делаешь? – Она непонимающе посмотрела на Риана. Она уже некоторое время не видела его. – Я думала, ты больше не показываешься мне с тех пор, как я узнала, кто ты. Что ты приходишься Каллахану… – Она смолкла на полуслове, потому что он понимающе улыбнулся.

– Пламя Кеппоха полно иронии, не так ли? Когда я умер, то пообещал себе: я хочу увидеть, как женщина, которая навлекла на меня погибель в моем же замке, страдает. И я хочу увидеть, что мой род в Кеппохе продолжается. И теперь я вижу, как это происходит. Принцесса в шрамах скачет рядом с моим потомком.

Вика сглотнула. Только несколько дней назад Каллахан рассказал ей, что его семья вела свой род от женщины, которую выдали за полководца после большого скандала, стоящего жизни ее возлюбленному, сыну кеппоханского князя. Ее первенец был ребенком пропавшего принца. И этот мальчик в конце концов стал полководцем, и так этот пост передавался дальше, от отца к сыну. До сегодняшнего дня.

Пропавшим принцем был Риан Цира. Чтобы спасти свою возлюбленную, он отправился в Царство дэмов, чтобы просить о свободе брата, которого проклял он сам.

– У нас обоих чья-то жизнь на совести, – сказала Вика.

Риан кивнул:

– И мы носим свои шрамы.

Она подошла к нему на шаг ближе. Он выглядел таким настоящим, так небрежно опирался на камень. Почти как человек, его глаза стали не такими яркими, и в их синеве теперь было меньше черных брызг. Она почти забыла, что на самом деле его здесь не было. Или… или все же был?

– Мне жаль, – пробормотала она, – но ничто из того, что ты хочешь увидеть, не исполнится. У меня свои планы на эту жизнь, знаешь ли.

Он лишь улыбнулся, словно и сам не хотел ничего другого.

– А твоя линия… – Как ей ему об этом сказать? – Она закончится. Каллахан последний. Он хочет… Он не станет…

В один из спокойных моментов Каллахан Брок рассказал ей, что ему пришлось проходить лечение, которое сделало для него невозможным зачать ребенка.

– Больше никогда, – сказал он, – мою семью не будут использовать для военной службы семье князя. Они и так достаточно долго владели нами.

Она понимала: он был так открыт с ней только потому, что постоянно ощущал ее подавляющий страх. Страх того, что он может передумать и все же заставить ее исполнить супружеский долг. Знание о том, что даже тогда она не понесет от него ребенка, подарило ей внутренний покой, которого она никогда не знала после того видения в горе. И она стала еще больше доверять Каллахану.

– Твой род пресечется, Риан.

Несмотря на эти слова, его улыбка никуда не исчезла.

– Милая Вика, твоя печаль разбивает мне сердце. Ты не должна грустить вместе со мной. Я давно об этом знаю.

И тогда она подумала, что он, быть может, именно потому и посоветовал ей выйти за Каллахана Брока.

– Ты знал все это время.

Он лишь насмешливо наклонил голову – молчаливый жест, показывающий, что он знает намного больше, чем она могла себе представить. Но он тут же снова приобрел серьезный вид.

– Я этим горжусь. И это делает меня свободным.

– Что это означает? – недоверчиво спросила она. Это звучало… окончательно.

Риан вытянул руку, и Вика внезапно ощутила невыразимый ужас, что не почувствует его прикосновения. Она закрыла глаза.

Стало невероятно тихо. Топот копыт удаляющихся всадников гудел вдалеке, как гроза, которая не дошла до долины. А вверху, на горе – там, где возвышался замок, – было тихо. Так тихо, словно победителей не осталось. Будто погибли все. Все.

– Это место, где я нахожусь, – произнес Риан, – оно вневременное и вечное. Но я не таков.

В этот момент, когда Вика хотела испуганно открыть глаза, чтобы просить, а может быть даже умолять его не уходить, он коснулся ее щеки. И на этот раз ей не померещилось: прикосновение его пальцев к ее коже было настоящим. Он касался не шрамов. Он касался ее.