Его княгиня

Он приблизился и сел на край постели. Затем, подумав немного, пощупал Злате лоб и снова погрузился в размышления.

— Тогда… — почти шепотом сказала она, — почему?

— Сказал же, не знаю, — Таро пожал плечами, — но имеет смысл понаблюдать. Тебе следует запоминать, что ты делаешь, кто к тебе приходит, и что ты ешь и пьешь. Если повторится, то, по крайней мере, мы будем знать, что этому предшествовало. Ну, все. Отдыхай.

И он поднялся, напоследок скользнув по Злате задумчивым взглядом. Сердце зашлось в неистовой пляске. Он сейчас уйдет, она останется совершенно одна. А вдруг все повторится, и никого не будет рядом?

— Подожди, — неожиданно для себя она проворно цапнула его за штанину, — не уходи… пожалуйста… мне очень страшно.

Лицо чародея окаменело. Медленно, очень медленно он накрыл пальцы Златы своими и по очереди разжал их, освобождаясь.

— Утешать тебя, золотце? Не находишь, что это чересчур?

Горло сковал болезненный спазм. Чувствуя, как от унижения начинают гореть щеки, она торопливо отвернулась. Вот пришла же в голову глупая мысль, ждать понимания от чародея!

— Спи, — обронил Таро, — я приду утром.

Злата передернулась и снова взглянула на него.

— А ты? Ты пойдешь ловить чудовище? Как это ты дал себя уговорить помочь людям, а?

Он только покачал головой.

— Ничего-то ты не знаешь. Ни обо мне, ни о тех, кто жил в Пустошах.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ну так расскажи, — сказала она, — кто ты, Таро? Кто?

— Меньше знаешь, крепче спишь, — он усмехнулся, — утром свидимся, золотце. И постарайся не помереть. Сегодня тебе это почти удалось.

Глава 5. Таро

Он вышел от Златы, пребывая, мягко говоря, в смешанных чувствах. Замарашка начинала раздражать, и Таро хотелось избавиться от нее как можно скорее, оттащить в замок на Пустошах и больше никогда не видеть. Но тут сознание Таро самым предательским образом расщеплялось. Какой-то другой, новый Таро Гелиссэ, отчаянно тосковал. И человечка уже не казалась замарашкой, наоборот, весьма миловидной, с проблеском какой-то очень утонченной красоты. Шрамы на спине… Мда. А когда она попросила — останься — он бы с радостью согласился, только если бы она просила хотя бы чуточку и для него. Но оказалось, что ей просто страшно. И все. Сам по себе Таро был совершенно никому не нужен. От осознания этого стало так горько, что он силой разжал ее тонкие пальчики с обломанными ногтями, и ушел. А теперь тоска накатывала с новой силой, что-то звало, тянуло обратно в душноватую спальню, где среди перин и подушек тряслась от страха княгиня. Таро вдруг представилось, что эти же пальчики запутываются в его волосах, лаская, пробегаются по плечам… Внезапное осознание невозможности всего этого укололо так сильно, что он шарахнул кулаком по стене.

Да что с ним такое? Не нужен он ей, и никогда не будет нужен. Чародеев боятся, иногда уважают, но никогда не любят. И замарашка эта тоже боится его до дрожи в коленках, а уж насчет любви… Стоит вспомнить, как она сопротивлялась, когда он всего лишь приводил ее в чувство. Хотя, как маг Крови, Таро прекрасно понял, куда именно тогда прилила та самая ее кровь.

Шагая в свою опочивальню (хворая жена ведь, нам лучше пока не делить ложе), Таро постепенно приходил в себя. Казалось, золотистые ниточки, так сильно привязавшие его к замарашке, рвутся одна за другой. Дышать становилось легче, мысли снова начинали крутиться размеренно и толково, как хорошо слаженные мельничные жернова. А шрамы — что ж, у всех они есть. У кого на теле, у кого глубоко внутри.

Ему было над чем поразмыслить. Во-первых, заглянув в опочивальню, он внезапно обнаружил Злату почти на пороге смерти. Это было странно. Невозможно. Он ведь взял совсем немного ее Силы, да и она должна была давно восстановиться. Но отчего-то не восстановилась, а наоборот. Таро это не нравилось. Он не был целителем и не понимал, что именно произошло с маленькой княгиней, но в душе разливалась тревога, навевая мысли о том, что люди — всегда все те же, не меняются. Оставалось ответить на вопросы кто и зачем? Думать на Ратибора, хозяина этого богатого подворья, не хотелось. Да и чего бы он добился, избавившись от женщины своего спасителя? Тогда нужно было подозревать всех домочадцев, прислугу, рабов.

Но кому могла насолить хрупкая и совершенно беспомощная женщина? Таро не имел ни малейшего представления.

… Но очень хорошо понимал, с чем ему придется столкнуться не далее, чем сегодняшней ночью. И это было — во-вторых.

Он распахнул дверь в свою опочивальню и тут же, вдохнув волну пряного и сладковатого аромата, увидел ее.

Черноволосая девушка перестилала постель, энергично разглаживая несуществующие складки на простыне, то и дело отбрасывая за плечо длинную толстую косу. Таро шагнул через порог, половицы скрипнули. Девица, ойкнув, резко обернулась. Метнулись огоньки свечей, и, наверное, именно поэтому улыбка красавицы напомнила Таро дикий оскал степного кота.