Его любимая кукла

– Я сказал – села в мою машину. Быстро.

Его тихий угрожающий тон я знала слишком отчётливо. И знала, что могло за этим последовать. До сих пор  на теле имелись слишком явственные следы моего прошлого неповиновения – тонкие шрамы, сейчас едва заметные. Я буквально впилась в ремешок сумки пальцами, лихорадочно соображая, что мне делать или  чем может закончиться эта встреча. И понимала одно: мне придётся сделать то, что от меня требовал Виктор.

После непродолжительной паузы я все же подошла к машине бывшего мужа, открыла дверцу и устроилась внутри. Виктор обойдя автомобиль, сел за руль, на который положил ладони, как будто вот-вот собирался ехать куда-то. И я вновь почувствовала себя его пленницей.

Мне не хватало воздуха, страх перед тем, что должно было последовать, был таким огромным, что я не могла мыслить здраво.

– Я слышал, что моя жёнушка сейчас в фаворитках у Королева.

Он не спрашивал, утверждал. А я от этих слов буквально захлебнулась следующей порции кислорода, который жадно втянула в лёгкие.

– Я просто у него работаю. – Мой голос мне самой показался тихим и жалким. Впрочем, Виктору всегда нравилось, когда я терялась настолько, что не могла совладать ни с эмоциями, ни с чувствами.

– Мне плевать, как и каким местом ты у него работаешь, – проговорил Виктор, и совершенно неожиданно для меня спросил: – Как Кирилл?

– Что тебе нужно? – ответила я вопросом на вопрос.

– Мне нужно, чтобы теперь, работая на Королёва, ты поработала ещё и на меня. И возможно, мне даже не понадобятся те услуги, выполнения которых требует от тебя Королёв.

Он протянул руку и почти нежно провёл костяшками пальцев по моей щеке, заставляя меня из последних сил сидеть ровно и не отстраняться.

– Что ты подразумеваешь под словами поработать на тебя? – выдавила я из себя, прикрывая глаза от мерзости, которая расползалась по моему нутру.

– Мне нужна будет информация об одном рейсе, который запланирован Королёвым на ближайшее время. Ты выяснишь, как, куда и когда отправится некая Шахерезада. А после сольешь эту информацию мне.

– Зачем тебе это нужно?

– Будет лучше – для тебя разумеется – если ты перестанешь задавать глупые вопросы своим хорошеньким ротиком.

Я инстинктивно замолчала, хотя предположений, возникающих в моей голове, было столь много, что они превратились в нескончаемую карусель.

– И ещё одно условие, Арина.

Он чуть повернулся ко мне, и в цепком взгляде его глаз, я увидела ту степень безумия, которая охватывала его каждый раз, когда он наносил мне увечья.

– В случае, если Королев поймает тебя на месте преступления, ну, например, когда ты будешь добывать для меня информацию, тебе придётся сделать вид, что ты устроилась на работу к нему только для того, чтобы доставить удовольствие своему любимому мужу.

Эти слова – как удар под дых. Я даже физически почувствовала, как из меня разом выбили воздух. Самостоятельно пойти на предательство, в котором я признаюсь Королеву, если вдруг он что-то заподозрит, равносильно тому, что я потеряю Романа навсегда. Отказаться же сейчас от того, что требовал от меня Виктор, означает поставить под угрозу не только свои жизнь и здоровье, но и прежде всего – моего сына.

– Хорошо, – ровным, как мне самой показалось голосом, проговорила я, берясь за ручку дверцы. – Я могу идти?

– Можешь. И помни – обо всём, что происходит на улице Канонерской, я осведомлен гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

Я практически выскочила из машины, чувствуя как по моим венам разливается жгучая ярость и такой сокрушающий страх, что от него меня замутило, а к горлу подступила тошнота. Виктор знал. Знал, где находится Кирилл. И все это время он мог просто приехать к моим родителям и забрать у меня сына. Но он этого не делал, потому что ему важна была его чёртова игра.

Я быстро села в машину, завела двигатель и сорвалась с места. Окружающее расплывалось перед глазами, я толком не видела, куда еду. Просто взяла направление в сторону дома Королева, желая сейчас оказаться под его крышей, чтобы почувствовать себя в выдуманной несуществующей безопасности. И я уже знала, что мне нельзя будет ничем показать, что я встревожена или взволнована. Сейчас меня снова ожидала роль бездушной куклы, и я была вынуждена играть эту роль беспрекословно.

Часть 2. Глава 3

Арина ушла, оставив после себя чувство какой-то безысходности и глубоко угнездившейся тревоги. Он старался не думать о ней, но все то время, что занимался делами, мысли об Арине упорно его преследовали, усиливая головную боль.