Его М.Альвина (СИ)

Я зачем-то проделываю то же самое: оттягиваю рукава своего свитера до локтя и, вытерев мигов вспотевшие ладони о свои черные джинсы, прохожу между рядами кресел вперёд и сажусь напротив Граховского.

– Что-то случилось? – интересуюсь очень настороженно, чувствуя, как начинает сушить и першить горло.

– Скажи мне, Мальчевская, чем ты планируешь заниматься, когда получишь диплом об окончании консерватории? Ведь не так и много осталось. – Вопрос Аристарха Григорьевича прилетаем мне в лоб, заставляя слегка опешить и задумчиво потереть пальцем висок.

– Ну… Собиралась найти вакансию артиста оркестра где-нибудь здесь…

– То есть ты точно хочешь связать свою жизнь с музыкой? – Граховский внимательно смотрит на меня, не моргая исподлобья.

– Конечно… – Я даже слегка теряюсь от подобного вопроса, особенно когда его задают таким категоричным тоном.

– А ты знаешь кто такой Георг Андерсен?

Я обалдеваю окончательно и уже просто уверенно киваю, но Аристарху Григорьевичу этого мало. Он молчит и парализует меня взглядом, ожидая дальнейшего моего ответа.

– Известный оркестровый композитор. Пишет музыку для фильмов, сериалов. У него своя шоу-программа… – А Граховский молчит, слушая мой лепет. Слушает и не отводит глаз. И мне уже жутко, поэтому я лишь осторожно добавляю последнюю информацию, которой владею. – Он гений и самый успешный музыкант современности. Я даже была год назад на его шоу в Питере. Было круто.

– Угу, – Граховский вдруг хмыкает и расплывается в улыбке. – Хорошо поднялся Гоша Андреев.

Теперь настает моя очередь просто молча смотреть на Аристарха Григорьевича, вопросительно приподняв брови. А он лишь тихо посмеивается, и с его лица сползает весь серьёзный настрой, оставляя лучики морщинок возле глубоко посаженных глаз.

– Георг Андерсен, он же Георгий Андреев, мой старый товарищ. Эмигрировал в США еще в 90-х. И как видишь, – мужчина обвел руками пространство зала, – я тут с вами остолопами вожусь, а у него миллионные турне по миру. Эх, – Граховский с сожалением поджимает губы, – надо было тогда ехать вместе с ним.

Я растерянно слушаю минимонолог своего руководителя. Информация о давней дружбе с самым известным композитором киноиндустрии Америки, конечно, удивляет и ошарашивает, но к чему клонит Граховский такими откровениями ума приложить не могу. Видимо, заметив мое задумчивое напряжение на лице, Аристарх Григорьевич решает еще раз одарить меня вопросом в лоб:

– Познакомиться хочешь? Точнее, не так. Хочешь пройти прослушивание в его новое шоу?

У меня перехватывает дыхание. Мне требуется пара мгновений, чтобы немного растрясти в своей голове услышанное. Эти секунды я глупо смотрю на улыбающегося Граховского. И даже не знаю чему удивляться сильнее: его улыбке или предложению.

– Ну… Я… А это вообще возможно? – Это все, что я могу произнести в ответ, нервно сжимая и разжимая пальцы, лежащие на своих коленях.

На что Аристарх Григорьевич расслабленно ведет плечами:

– Все зависит от твоего желания и стремления, Альвина. Гоша прилетает через пару неделю сюда, к семье. И на это время как раз выпадет наш концерт. Не думаю, что он откажется заглянуть ко мне. Уж я-то на его шоу в России бываю, как по расписанию, – Граховский неожиданно подается чуть вперед, а мне сразу хочется вжаться в спинку кресла. Слишком уж серьезным и холодным становится его взгляд, от которого я тут же тревожно сглатываю. – Но имей в виду, что, возможно, это шанс один на миллион. Твой шанс, Мальчевская. Ты подумай, готова ли пахать сейчас за инструментом, как проклятая и, возможно, не получить абсолютно ничего взамен. А, возможно, открыть дверь в будущее. Я ведь не буду просить Андерсена брать тебя к себе в команду. Я лишь просто приглашу его сюда. А дальше… – Мужчина выпрямляется и снова скрещивает перед собой руки.

Во мне кружит чертова дюжина эмоций, вопросов и… С ума сойти, я не могу поверить, что сейчас так спокойно вкладывается в мои руки шанс, за которым кто-то может охотиться всю жизнь, но так никогда и не приблизиться к этому. А мне… Вот так просто. За разговором в пустом концертном зале.

– Я…Я не знаю, – сжимаю пальцы и опускаю взгляд на носок постукивающего ботинка по паркету. – Это…Блин. – Господи, ну я же буду полной идиоткой, если откажусь! – Да! —говорю резко, поднимаю глаза на застывшего перед собой Граховского. Мне страшно произносить и даже допускать эту мысль, но я все равно уверенно добавляю. – Да! Я хочу попробовать.

В пустом зале растворяется мое эхо, а Граховский все еще молчит, сосредоточенно смотрит на меня в упор.

– Свободна! – Чеканит он ровным голосом, но уголки его губ одобрительно приподнимаются.

Я подлетаю с кресла и, даже не произнеся «До свидания», мчусь на выход, словно боясь, что Аристарх Григорьевич вот-вот кинет мне в спину, что это была шутка. Розыгрыш. Но перед самой дверью из зала, я торможу и понимаю, что не могу выйти отсюда, не высказав то, что вертится на языке. И это точно не будет давать мне покоя, пока не услышу ответ.