Его М.Альвина (СИ)

– Эй, – Данил прижимается грудью к моей спине, захватывая меня в свои крепкие объятия, и ласково покусывает мое плечо, – мадам Вершинина, так нечестно.

– Да-а-ня-я, – с театральным недовольством фыркаю, – ну, какая Вершинина?

– А кто пять дней назад обменялся кольцами и давал клятву вечной любви? – Покусывания становятся парящими поцелуями, плавно текущими вверх по шее.

– Ага. В Вегасе, немного бухие перед Элвисом Пресли и кольцами, скрученными из проволоки от «Моёт», – смеюсь я и намеренно подставляю себя под теплые губы Данила.

Хотя от воспоминания о нашей поездке в Лас-Вегас с Крис и Ником отойти не могу до сих пор. Это была всего одна ночь на одном из самых популярных драйвовых музыкальных фестивалей.

И закончили мы ее в какой-то липовой часовне, где прямо в джинсах и футболках дали согласие росписью на стодолларовой банкноте под радостные всхлипывания пьяненькой Крис, рыдающей на плече у Никиты. Но в тот момент я была вулканом из эмоций. Утопала в Данькином взгляде, полным восхищения и счастья. У меня даже промелькнула такая девчачья, ванильная мысль, что будь это все по-настоящему, я, не задумываясь, ответила бы «да».

Потому что за три года нашего совместного быта и уюта, Данил ни разу не дал в себе усомниться. Да, были и ссоры, и недопонимания, но сожаления, что у нас появился второй шанс – не было.

Мы до безумия с ним разные. Я все ещё живу и дышу музыкой, катаюсь по гастролям, а Даня, помимо того, что числится волонтером в одной из клиник, помогающей бороться с зависимостью, оказался дотошным технарем.

Его отец таинственным для меня образом просто втянул сына по уши в свой небольшой бизнес, связанный с машинами. Данил порой чуть ли не мурлычет от удовольствия, копаясь под их моторами. С Андреем они оказались на какой-то одной волне, понятной только им двоим. Я иногда даже ревную…

А вообще, безумно рада, что он так вовремя появился в жизни Дани, который все еще корит себя за упущенное из-за своих игр время, которое мог бы провести с мамой. К дате каждой годовщины это без труда читается в его глазах.

Как и читалась нервозность перед поездкой в Вегас. Перед тем как соглашаться на предложение Ника и Крис, однозначно собравшихся на этот фестиваль, мы честно обсудили и без того понятные минусы.

Лас-Вегас – это страна игр, лёгких денег и казино. Но именно там я почему-то почувствовала, что Даня словно освободился от собственных страхов уже окончательно. Да и он потом сам же и признался. Прямо перед ряженым Элвисом, надевая на мой безымянный палец скрученное из проволоки кольцо, произнося то, что было понятно лишь нам двоим:

«… я только здесь понял окончательно: ничто и никто в этом мире больше не заставит меня пройти через этот ад еще раз. У меня есть самый крепкий и непоколебимый якорь. У меня есть ты…»

А и я верю. И причин не верить не вижу, потому что не собираюсь оглядываться на прошлое. Есть мы. Здесь и сейчас. В этой крохотной квартире в районе Западного Голливуда. Сидим посреди полупустых стен на коробках, так и не сняв с себя эти смешные проволочные кольца. Так и ходим в них, как два счастливых дурака.

– Аль, – прекратив целовать мне шею, Даня неожиданно выпрямляется и зарывается лицом в волосы на моем затылке, – а давай сделаем это по-настоящему?

– Ты о чем? – плавно веду головой и плечами, прижимаясь к нему все плотнее.

Разморенная поцелуями и тёплыми объятиями, я не сразу понимаю вопроса.

Данил сильнее придвигает меня к себе, крепче скрестив свои руки на моем животе. Делает один глубокий вдох и, утыкаясь мне носом в место за ухом, рвано выдыхает:

– О нас. Давай распишемся по-настоящему? – и очень волнительно и тихо добавляет. – Если, конечно, ты хочешь…

Мое сердце падает куда-то к ногам. Я замираю в руках неровно дышащего мне в шею Данила. И эта нервозность невидимыми нитями пробивает и меня. Насквозь. К языку липнет очень дурацкий вопрос: это же предложение, да? Но я молчу, начиная закусывать свои губы. Точно знаю, сейчас я очень и очень глупо улыбаюсь.

– Алька, ну скажи хоть что-нибудь… – нервно и горячо хрипит мне Данил на ухо. – Я сейчас чокнусь…

Хлопаю уже влажными ресницами, уставившись в ряд черно-белых клавиш, словно мысленно собираюсь спросить их разрешения.

А потом понимаю, что оно и не нужно. Я ведь уже сказала Данилу: «Да».

Что мешает мне сделать это еще раз?