Его М.Альвина (СИ)

– Серьезно? Думаешь, с каждого выкрика «Свободная касса» мне будет падать по миллиону? Или думаешь я не пробовал устроиться? Но у меня одиннадцать классов образования. Все это время я живу лишь на то, что несколько раз в неделю подрабатываю грузчиком. Сейчас – это мой потолок. Да я даже не могу узнать, кто мой настоящий отец, чтобы приползти к нему за помощью.

Я отрицательно качаю головой и, освободив свои ладони, обхватываю ими напряженное лицо Дани:

– Тебе нужна работа. Хоть какая-нибудь, но постоянная и… – обвожу пальцами контур скул и впалых щек, озвучивая свои мысли как можно жестче, – и ты должен забыть про игры, Данил…

Настойчиво вглядываюсь ему в глаза, а он вздрагивает, как от удара, и его широкие плечи безвольно опускаются.

– Аль, все слишком сложно. Это может быть сильнее меня… – сипло шепчет он. – Черт, да я не могу втягивать тебя во все это дерьмо, но и сил не могу найти оттолкнуть. Ты все, что сейчас есть у меня. Знаю, что это по конченому эгоистично, но я просто сдохну без тебя.

Его чересчур болезненный выдох остро и глубоко вонзается между моих ребер. Даня кладет ладони на мою талию, сминает в них ткань свитера и притягивает меня ближе к себе. Так, что между нашими лицами остаются миллиметры, и я вдыхаю терпкий запах алкоголя, перемешанный с горечью сигарет.

– Я буду рядом, – мой голос срывается, а горло сдавливают сотни иголок.

– Аля…

– Я смогу занять денег у сестры. Зря она что ли за олигарха замуж вышла, – пытаюсь хоть немного перевести все в шутку, но Данил тут же намеревается отстраниться от меня.

– Боже, это бред какой-то. Я не могу и не хочу так! – Цедит он сквозь зубы, повышая тон и уворачиваясь от моего взгляда.

Но я лишь сильнее обнимаю налитые напряжением плечи, цепляясь пальцами за тонкую ткань футболки. Не даю Данилу сдвинуться от себя и на йоту. Одергиваю его и буквально заставляю смотреть мне в глаза, в которых не вижу уже ничего, кроме безграничной опустошенности.

– Сейчас нет другого выбора. Если прослушивание пройдет успешно, то ты не представляешь, какие гонорары у Андерсена за концерты. Ты найдешь нормальную работу. Мы выплатим ей все, – твердо заверяю я.

Потому что сама в это верю и хочу помочь. И по-другому не смогу. Я перебираюсь к Данилу на колени и утыкаюсь носом в его шею. Стараюсь дышать как можно ровнее, но стук моего сердца тяжелеет с каждым ударом.

– Так не должно быть. Мне кажется, ты не до конца понимаешь, что со мной происходит, – замученный шепот рассеивается в моих волосах.

Делаю глубокий вдох до головокружения и прижимаюсь к Данилу:

– Мне понятно, что происходит со мной, потому что я тебя…

Замолкаю всего на долю секунду, потому что дальше слова зависают где-то в моей груди.

–… люблю. – Данил произносит это первый.

Сдавленно. Надсадно. С отчаянной дрожью в голосе.

И мы больше не произносим ни слова. Молчим, приютившись в углу узкого дивана.

Губы Данила осторожно касаются моего лба, а руки надежным кольцом не дают мне замёрзнуть от все еще распахнутого настежь окна. Мне сказать больше нечего. Я раздроблена на миллионы частей. Моя голова и мои чувства отказываются идти в одном направлении.

Я ведь четко понимаю, что Данил – игроман. Зависимый. И это не решается по щелчку пальцев. Но сейчас я ощущаю его рядом с собой настолько близко, что хочу дать шанс.

Шанс ему, шанс нам, потому во мне слишком много веры в то, что Данил действительно этого заслуживает.

Глава 39

– Не нервничай.

– Я не нервничаю.

– У тебя руки трясутся, Аль, – Данил вздыхает и, качая головой, подходит ко мне ближе.

Он становится за моей спиной, забирает из моих пальцев шпильку и аккуратно заводит ее в высоко собранный пучок у меня на затылке.

– Спасибо, – выдыхаю с благодарностью.

Наши взгляды пересекаются в зеркале, перед которым мы застываем, смотря друг другу в глаза. Не прерывая зрительного контакта, Даня трепетно целует мое плечо, а широкие ладони обводят изгибы моего тела, которое все еще в одном кружевном белье. До выхода из дома осталось меньше часа, а я все еще торчу в ванной.

– Все будет хорошо, – шепот Данила горячими мурашками разбегается по коже.

Я зажмуриваюсь с прерывистым вздохом.

Все. Будет. Хорошо.

Конечно, будет. Мы уже целую неделю делаем вид, что в принципе у нас так и есть. Хорошо не складывается с поисками работы у Дани. Хорошо не решается вопрос с долгом. Данил все-таки уговорил меня не общаться с моей сестрой о вопросе займа денег по телефону, потому что Марина и ее муж укатили куда-то в свадебное путешествие.

«Хорошо» проходят мои репетиции у Граховского. Он орет на меня так, что стынет кровь в жилах. Я сама понимаю, что нервы и рассеянность – не лучшие помощники сейчас, но мои мысли разрываются надвое.

Вижу, как Даня вздрагивает от каждого звука телефона. Слышу, как ворочается и не спит по ночам и как иногда с такой силой прижимает меня сонную к себе, что перехватывает дыхание и немеет под ребрами. Мне кажется, он боится.

И я боюсь. И за него, и за себя. Пока не знаю за кого больше, даже несмотря на то, что до отчетного концерта осталось всего пару часов.