Его маленькая слабость (СИ)

Киваю, шумно сглатывая.

Мужчина отстраняется, оставляя мое тело без своего тепла. А я пытаюсь понять, сколько из того, что сейчас было, приукрашивает мое воображение.

— Доставай, какую сейчас хочешь, — велит голос из-за спины. Теперь он снова кажется раздражённым. — Где сковородки ты видимо уже знаешь. Там же ищи молочник.

Опускаюсь на корточки и нащупываю ручку глубокого ящика, в котором мне пару дней назад посчастливилось отыскать сковороду. Открываю. Шарю рукой по посуде. Нахожу небольшую кастрюльку и поднимаюсь на ноги.

— Хорошо, — наставительно диктует мужчина. — Теперь вода.

Я послушно направляюсь к крану. Берусь за вентиль.

— Подожди, — останавливает меня наставник.

Берет мою свободную руку и прижимает большой палец к внутренней стенке кастрюльки, тогда как остальные пальцы остаются снаружи.

— Лей воду, пока она не коснётся кончика твоего пальца.

Пока я выполняю указания, на мое запястье ложится прохладный материал.

— Что это?

— Часы.

Я невесело усмехаюсь:

— Шутите?

— Похоже, что мне до шуток? Это умные часы. Тут сбоку круглая кнопка. Зажимаешь и говоришь: поставь таймер на тридцать минут.

Электронный голос отвечает ему.

— Для гречки это слишком много, — пытаюсь возразить я.

— Нет, если учесть, что вода сначала должна закипеть.

Он снова берет мою руку и подводит к глянцевой коробочке:

— Всегда клади пакетик в холодную воду. Чтобы не обжечься. Когда таймер сработает, просто выключаешь плиту и ждёшь, пока молочник немного остынет. Не спеши.

— Спасибо, — бормочу себе под нос, наощупь включая плиту под кастрюлькой.

— Это не для тебя. Я себе пытаюсь жизнь облегчить, пока ты будешь находиться в моем доме.

Съёживаюсь от неприязни в его голосе.

Я понимаю. Понимаю, что не имею права здесь находиться. Но…

— Я не хотела, чтобы так вышло, — шепчу, не давая воли слезам.

Ещё не хватало бесить хозяина дома вечным нытьем. Опускаю голову, и отшатываюсь от плиты, с намерением отойти. Вот только упираюсь спиной в широкую мужскую грудь.

Слыша тяжелый вздох, поворачиваюсь и тут же отскакиваю обратно к плите:

— Простите, я не хотела…

Не успеваю договорить, как сильные руки отрывают меня от сырого пола и усаживают на разделочный стол.

Похоже, меня сейчас прямо тут и разделают. Судя по тяжелому дыханию, которое касается моего лица, Глеб готов меня линчевать.

— А чего, — рычит он, — ты хотела?

— Самостоятельно готовить вам завтраки, — почему-то выпаливаю я, вместо того, чтобы подумать прежде, чем озвучить мысль.

Меня начинает потряхивать из-за напряженного молчания, воцарившегося в кухне. Бесконечная секунда раз… Бесконечная секунда два…

До боли сжимаю пальцами край столешницы, борясь с желанием коснуться мужского лица, чтобы понять его эмоции.

Он близко. Я чувствую. Его дыхание касается кончика языка. Невольно облизываю губы, желая попробовать его на вкус…

— А ещё, — хриплым полушепотом спрашивает он, — чего хочешь?

— Потрогать вас, — выдаю я, и закусываю губу, осознавая, как глупо это звучит. — Чтобы понять, что вы чувствуете, — пытаюсь объясниться, но выходит ещё глупее.

Мужчина обнимает пальцами мои запястья и буквально отдирает вцепившиеся руки от столешницы. Кладёт мои ладони на свою грудь:

— Трогай.

Правда, можно? Или он намерен выгнать меня сразу после того, как я совершу такую наглость?

Однако пальцы нерешительно поползли по тонкой ткани его майки. Она буквально как вторая кожа обтягивает его мощное тело. Я чувствую, как под ладонями бугрятся мышцы, и не могу оторваться.

Разве я не эмоции его оценить собиралась? Вот же…

Он огромный. Такие широкие плечи. Я чувствую, как под моими пальцами напрягаются мускулы. Будто он сдерживает себя.

Остановись, Аня. Ты переходишь черту.

Силой воли вынуждаю пальцы двинуться к мощной шее. Она напряжена. Выступающий кадык нервно дергается под моими прикосновениями. Веду пальцами выше и зарываюсь в густой щетине, ощущая, как ходят желваки. Все же злится…

На переносице глубокая складка словно разглаживается от моих касаний. Ресницы опущены.

Даже глаза закрыл, чтобы справиться с гневом за мою бесцеремонность. Но раз уж я уже все равно перешла черту, то дойду до конца.

Веду указательными пальцами по носу с небольшой горбинкой. И наконец добираюсь до своей конечной цели.

Губы. Довольно пухлые с четко очерченными краями. Слегка обветренные. Но вопреки моим ожиданиям, вовсе не сжаты в сдерживаемой ярости.

Нет. Они расслаблены. И под мягким натиском моих пальцев они размыкаются.

— Натрогалась? — хрипит мужчина.

Киваю. Однако пальцы от его лица не отнимаю. Мне нравится это ощущение, как его губы трутся о мою кожу. Вибрация его голоса щекочет подушечки пальцев.

— Ну и что же я, по-твоему, чувствую? — продолжает он.

Неуверенно пожимаю плечами:

— Вроде злитесь, но… — осекаюсь, когда по кончику пальца скользит горячий язык.

От неожиданности одергиваю руку.

— Боишься? — чувствую, как теперь его хриплый голос отдаётся вибрацией не только на подушечках пальцев, но и во всем теле.

Похоже, я наконец догадываюсь, что это за чувства…

— Н-нет, — выдыхаю прерывисто, и чувствую, как меня трясёт в противовес ответу.