Его Медвежество и прочие неприятности

— Ваш красавец ещё и ревнив, — засмеялась снова, — прости, Вихрь, обещаю, я недолго буду докучать. Ты бы понял меня, если бы сам посидел в тех ужасных подушках.

Над головой послышался тихий фырк. Расправив серебристо-серый подол походного платья, Валерия оперлась на твердую грудь и улыбнулась. Хорошо. И так уютно…

— Вряд ли я смогу вернуться к подушкам, — пробормотала в полголоса.

* * *

Не стоило брать ее в седло. Вихрь мог укусить, да и женщине место в карете. Бьёрн чуть пошевелил поводьями, пуская лошадь вперёд. И ещё эти улыбки… Стражники держали лицо, но он всей кожей чувствовал осторожные взгляды, наполненные любопытством, и почти слышал добрые смешки.

Мужчина крепче перехватил тоненькую талию. Что они понимают! Девица извела бы их нытьём! В дамском седле неудобно, в карете — душно! Сидела бы и рассматривала книжку с картинками. Холодный сквознячок пробил защиту плотного мехового плаща и рассыпался по спине липкой дрожью. Понимание настигло, как настигает стрела, выпущенная умелым лучником — он не хочет вновь видеть женой тупой фарфоровой куклой с копной золотых волос на пустой голове.

Бьерн с удивлением посмотрел на маленькую лэрди в своих руках. Совершенно не стесняясь, она использовала его грудь в качестве опоры. Не задумываясь о достойном поведении вертела головой, разглядывая пейзажи.

— Красиво! — прошептала, когда лес расступился, и они выехали на залитую солнцем прогалину. — Природа так удивительна…

— И опасна. Вон там на пне — песчаная змея.

Конечно, она стала искать пень и змею на нем. Бьерн даже не удивился.

— Я слукавил, лэрди.

— Ах, зовите летописца — мой муж изволил пошутить!

Нежная улыбка и хитрый взгляд из-под пушистых ресниц манили ответить тем же. Улыбнуться своей жене, а потом укрыть ее плащом, устраивая еще удобнее. Лишь на мгновение он удивился этому желанию. Но лэрди и правда могла замерзнуть — дорога уходила в лес, а накидка осталась в карете.

Тихое «спасибо» без капли кокетства было наградой за его заботу.

— Скажите, лэрд, а Вам доводилось сталкиваться с опасностями природы? Все же стройка в самой гуще леса…

— Хищники опасаются людей, если Вы об этом. Животное нападет, если оно ранено или защищается. Хладнокровные твари — уже хуже. Но больше всего докучает гнус…

Первые слова были неловкими и сказанными только для ответа. Но, цепляясь одно за другое, они постепенно превращались из куцего рассказа в беседу о том, что сейчас занимало разум и сердце. Бьёрн и сам не понял, как перешёл от обычных описаний походной жизни к своим соображениям на счёт затеи короля. Задача была сложной и уже поэтому интересной. Тяжёлая работа и надоедливая мошкара — полбеды, а вот когда приходится часами просиживать над цифрами, пытаясь выкроить средства для того, чтобы обойти крутой холм, а не гнать людей напролом, загружая тяжёлой работой — это куда сложнее.

И маленькая лэрди слушала его! Мужские речи, которые никак не могут быть интересны женщине. Вопросы, что задавала его жена, были вдумчивы и полны искреннего интереса. Аллелия даже спорила с ним! Понимала цифры и расчеты, предлагая иные, вполне разумные способы экономии.

Странное чувство, что лэрди будто совсем другая, ещё царапало острым когтем. Она, как и прежде, морщила нос, увлекаясь разговором, покачивала ногой и накручивала на палец локон, но из ее рта больше не вылетали глупости, а глаза блестели умом, а не капризными слезами. С болезненно сладким пониманием Бьёрн ловил себя на мысли, что интерес к жене принимает совершенно недопустимые размеры.

— Мой господин, — появление Слава было совершенно неожиданным. — Время сделать привал.

Уже?! Но да — солнце уже клонилось к деревьям. Маленькая лэрди, казалось, тоже была удивлена.

— Мы недавно останавливались… — разочарование в ее голосе было для него постыдно приятным. Не только его увлекла беседа. Их первая долгая беседа.

— Да, но… лошадям нужно отдохнуть. И людям, — быстрый взгляд в сторону кареты не укрылся и от ее взора.

— Славу нравится Мари, — произнесла вполголоса после того, как юноша удалился.

— Давно. Но его надежды тщетны — Мари с трудом переносит мужчину рядом с собой.

Девушка в его руках напряглась.

— Разбойники ведь не успели… Вы сами говорили.

— Только потому, что сначала развлекались с ее сестрой, а потом убивали несчастную, в то время как с Мари уже срывал платье главарь.

— Смерть от повешенья слишком легка, мой лэрд, — зашипела Аллелия, вскидывая голову. И в лазури ее глаз Бьёрн ясно разглядел зеленоватую каёмку вокруг зрачка. Странно, вроде бы раньше не замечал…

— Главаря я повесил за ноги. Чтобы не спешил к смерти.

Маленькая лэрди удовлетворённо кивнула.

Краткий отдых прошел без происшествий. Аллелия держалась рядом с Мари, всячески оказывая расположение обрадованной девушке. И, глядя на сосредоточенное личико своей жены, Бьерн мог поклясться — у Слава появился шанс.

И Бьёрн мог бы назвать поездку удачной, ведь и весь следующий день Аллелия провела в его седле, перебираясь к служанкам лишь на отдыхе, но окончание их путешествия железной рукой раздавило только что устоявшееся настроение.