Его одиночка

Меня всю передёрнуло от этого пренебрежительного обращения. Раньше Дима только так меня и звал. Частенько я воспринимала себя не как полноценного человека, а как какую-то майку… старую, поношенную, грязную майку.

— А у тебя дела хорошо пошли: богатый хахаль, квартиранты. Помоги-ка в последний раз, и мы больше никогда не увидимся. Что скажешь, Майка? — огромная лапища Димы опустилась ко мне на плечо и больно его сжала. Если чуть больше силы приложит, переломает мне ключицу.

Я ничего сказать не могла. Те ответы, что неуправляемым потоком вырывались из меня, сейчас застряли в глотке. Я думала только о том, как расскажу всё Лавру. Но тут же испугалась этой мысли. Нет, я не приуменьшала возможностей Лавра, но смотря на Диму, понимала, что могу подставить под удар. Мой бывший муж явно не в себе, и его тяга к жестокому насилию служит тому ярким подтверждением. От него ведь что-угодно можно ожидать.

— Воды в рот набрала? — улыбка Димы больше напомнила дикий оскал. — Могу поспособствовать твоей разговорчивости, — он приблизился ко мне.

Я вжалась в угол и тихо сглотнула несуществующую слюну. От нечеловеческого страха всё перед глазами чёрными пятнами пошло.

— Сколько? — выдавила я из себя.

— Немного, — Дима достал из заднего кармана брюк сложенную вдвое бумажку и сунул мне ее в руку. — Ты ведь не тупая, правда? И я не тупой. Так что давай обойдемся без лишних телодвижений. Через пару деньков я буду ждать тебя здесь в это же время. Привезешь деньги, и мы тихо-мирно разойдемся. Вздумаешь что-то ляпнуть своему благоверному и последствия себя не заставят ждать. Учитывая то, что он создал очень много проблем моим ребятам у них есть повод злиться на него. И карга твоя старая под боком, можно всегда к ней зайти в гости. Майка, ты ведь не любишь риск, да? — Дима хотел коснуться моей щеки, но я увернулась. — Время пошло, дорогая, — он разговаривал со мной, как с недоразвитой. Впрочем, Дима всегда считал себя умней меня.

Послышался глухой щелчок, двери открылись. Я, не теряя времени, быстро выбралась из машины, продолжая удерживать плачущую Яну на руках. Дима улыбнулся мне и помахал на прощание. Стало нехорошо. Даже дурно. Я поставила дочку на ноги, а сама села прямо на бордюр.

— Мамочка, — всхлипывая, позвала Яна и обняла меня за шею, когда мы остались одни.

— Всё хорошо, — онемевшими губами пробормотала я.

Страх отхлынул, оставляя после себя уродливую липкую пустоту в душе. Всё еще не верилось в то, что бывший муж вернулся. Я пыталась прийти в себя. Меня начало всю трясти.

— Вам помочь? — спросил прохожий, остановившись.

— Нет, спасибо. Всё хорошо, — я поцеловала дочку и поднявшись, направилась в сторону подъезда.

34

Столько крови я никогда в своей жизни прежде не видела. Ее было так много, что всё еще не верилось, как такое огромное количество может поместиться в теле одного человека. Я просто стояла, смотрела на свои ноги и дрожащими пальцами пыталась стереть с них кровь. Будто это могло хоть как-то мне помочь. Тёплая и немного липкая… Она темно-красными ручейками стекала по внутренней стороне бедер, ползла к коленям, завивалась змейками вокруг икр и капала на пол.

Я продолжала стоять и тупо наблюдать за тем, как часть моей жизни, личной энергии, что всегда помогала двигаться вперед, теперь просто ускользала. Словно песок сквозь пальцы. Руки двигались сами собой как тогда, когда внезапно появился Дима, а вся моя сущность была направлена лишь на одно — уберечь Яну. Тогда мои руки тоже действовали инстинктивно, заталкивая дочку ко мне за спину. Я готова была стать живым щитом, если бы это потребовалось. А сейчас, я ровным счетом не делала ничего существенного, просто собирала свою кровь, а она продолжала ускользать из моих пальцев.

Удивительно, но боли не было, хотя она явно должна присутствовать. Разве нет? Невозможно, чтобы столько крови утекало безболезненно. Или у меня просто шок? Я не понимала своих эмоций. Был страх и какая-то бестолковая растерянность. Я отчётливо помнила встречу с Димой, наш разговор, свои эмоции, что накалились до невозможности и выжигали все мои внутренности. Я была один на один со своим страхом, что так долго выворачивал меня наизнанку и уродовал. Но я должна сделать всё, чтобы оставить этот страх и не пронести его сквозь всю свою жизнь.

Кровь внезапно стало густой и черной, похожей на смолу. Она продолжала вытекать из меня. Я испугалась. Попятилась и подняла руки, чтобы случайно не коснуться этой «смолы». Откуда-то взялась странная уверенность, что я должна просто позволить всему этому выйти из меня. Тогда обязательно должно стать легче.

Руки, испачканные в крови, нужно было срочно вымыть. Не знаю, как я очутилась в ванной. Она мне была незнакома, но кран я нашла быстро. Кровь долго не хотела смываться с кожи, словно она въелась в нее или превратилась в татуировку. Я так усердно тёрла руки, что они даже начали немного саднить. А потом я вдруг увидела маму с папой в отражении зеркала. Они стояли позади меня и просто улыбались.