Его ребенок

Шарф отправился в то же кресло, на котором сейчас мирно стояла моя сумка. Сумка, внутри которой были фотографии нашего сына. Возможно, именно это мне сейчас придавало смелости. Я внезапно поняла, что перестала его бояться. Не знаю, почему так произошло и почему именно в это мгновение. Но очень четко поняла, что и я, и он сейчас ведем себя друг с другом иначе. Чувствуем друг друга иначе.

— Возможно, у тебя есть какие-то доказательства? Ты же не просто так приехала? У тебя есть способные меня переубедить аргументы? — последнее слово он выделил, особенно его подчеркивая.

— Есть, — кивнула я и взялась за собачку на замке куртки. Я не собиралась пока снимать парку, лишь расстегнула ее. Как раз до начала живота. Марк сглотнул слюну так обильно, что у него сильно дернулся кадык.

— Ты хочешь…

— Я хочу, чтобы ты снял обвинение с моей мамы.

Я расстегнула замок до конца и скинула с себя парку. Само собой, она так же, как и шарф, отправилась на стул. Марк не двигался, просто цепко наблюдал за мной. Не ожидал, что я так быстро предложу себя. А я и не собиралась… Взялась за низ кофты и потянула ее вверх, начиная снимать с себя.

— Ты решила так сразу? — послышался хриплый голос мужчины, и я, жалея лишь о том, что самую первую его реакцию мне закроет та самая кофта, продолжила ее поднимать. Иначе ее не снять, только через голову. — Здесь? Вот так с ходу?

А потом он замолчал. Я быстро выпуталась из свитера и откинула его на кресло, а затем положила ладонь на уже округлившийся животик, в обтягивающих его специальных лосинах для беременных он смотрелся очень эффектно.

Марк смотрел лишь на него. Даже на грудь ни на мгновение не глянул, а ведь я была в одном лишь лифчике. Немая сцена затягивалась, и я все же произнесла:

— Это твой сын, Скольников.

— Сын? — переспросил он хрипло, по-прежнему смотря лишь на мой живот. Марк так внимательно его разглядывал, словно сомневался в его естественности и желал найти механизм крепления его к телу.

— Сын, — еще увереннее кивнула я, — и он очень расстроится, когда узнает, что его папа упрятал за решетку его же бабушку.

На этих словах челюсти Скольникова напряглись, глаза на мгновение прикрылись, а по его лицу словно прошла судорога. Нет, ему вряд ли было больно, но все же внешне все выдавало именно боль…

— Если он вообще родится, — хмуро произнес Марк, распахнув веки.

Я вздрогнула от его слов, но сжала руки в кулаки и больше никак не показала, что они меня задели. Вряд ли он имел в виду что-то плохое. Он не мог…

— Родится, — практически рыкнула я.

Марк отъехал от стола, растер лицо ладонями и, устало выдохнув, встал.

— Карина, ты очень ошибаешься, если решила, что сможешь манипулировать мной этим.

— Ах, этим?

Тут я уже не смогла сдержаться и показала свое искреннее удивление и злость, выпучив на него глаза, полные ярости.

— Какой срок? — выбросил он, словно не слыша и не видя моего возмущения.

— Двадцать недель, завтра будет. Акушерских, — тут же добавила я, поясняя, — а то еще решишь, что я забеременела до нашего знакомства.

— Ничего я не решу. Под веществами тогда была ты, а не я, — усмехнувшись, произнес он и опять вернул свой тяжелый взгляд к моим глазам.

Он зашагал в мою сторону и больше не выглядел как хищник. Он, кажется, был потерян. Или же мне просто хотелось, чтобы все было именно так, а его жестокие слова не значили ничего.

Марк остановился в шаге от меня. Наверное, я все же должна была испугаться, дернуться, отойти назад. Особенно после его грубых слов, но отчего-то все это казалось мне напускным. Я не отводила взгляд до тех пор, пока Марк сам его не опустил. Скольников склонил голову, а я судорожно сглотнула, ощущая, как меня потряхивает.

— Можно? — хрипло спросил он, и я только тогда проследила за его взглядом.

Рука мужчины замерла в нескольких сантиметрах от моего живота. Сердце застучало быстрее, а я просто закивала, пытаясь быстро и коротко ответить. Да! Да, конечно же, да. Но слова застряли в горле, я лишь прохрипела что-то, сама даже не поняв, что именно, но Марку хватило и этого. А может, он заметил мои старательные кивки, но все же большая и теплая мужская ладонь накрыла мой живот, заставляя меня замереть от восторга и просто захлебнуться радостью.

Как, оказывается, мало мне было нужно. В этот момент я была готова закрыть глаза на все свои предрассудки и страхи, потому что только сейчас поняла, как же это важно, чтобы кто-то настолько же, насколько и я, близкий для этого ребенка разделил это чудо со мной.

— Он уже шевелится?

— Н-нет, — замотала я головой.

— Ты уже точно знаешь, что это будет мальчик?

— Да, только сегодня было узи.

— Сегодня… — его голос словно сел окончательно, он мотнул головой и, медленно оторвав руку от моего живота, отошел. Затем двинулся к креслу, на которое я скинула все свои вещи, и взял их в охапку. — Пойдем, — коротко сказал он, протягивая мне в руки сначала свитер, а потом парку и шарф, сумку он так и оставил у себя.

— Куда, Марк?

— Домой, Карина. — Уголок его губ дернулся, словно мужчина хотел улыбнуться.