Его ребенок

А уже через неделю мы переехали в тот самый дом, завершения ремонта в котором так ждал Марк. И в тот же день в одном из глянцевых журналов вышла статья — интервью Скольникова, где он говорил о своих успехах в бизнесе, о том, что недоброжелатели и охочие до новостей непрофессионалы разнесли о нем недостоверные сплетни, а еще… он говорил обо мне. Поразившие меня слова я даже зачитала вслух:

« — Значит, вас можно по-прежнему считать одним из самых завидных холостяков нашей страны?

— Не стоит, — улыбнулся мой собеседник, — совсем скоро я стану отцом, и будущая свадьба – это лишь вопрос времени».

На этом моменте я захлопнула журнал, даже не дочитав статью.

— Вопрос времени. Ага, ну! — недовольно пробубнила я себе под нос, закипая от того, как у него, оказывается, все просто.

А уже через час в пабликах телеграма я наткнулась на собственную фотографию. Нашу с Марком фотографию. Обыкновенное селфи, которое я еще совсем недавно удалила со своего телефона, но намного раньше — в день, когда я его сделала, — отправила Марку. Поэтому у меня не оставалось никаких сомнений, что это сам Марк слил в сеть и фотографию, и подпись к ней о том, что в прошлый раз все новостные паблики ошиблись, приняв дружбу с матерью его избранницы за нечто большее.

Его умению тасовать факты стоило бы позавидовать, но вместо этого я оставила журнал на столике в гостиной нашего нового дома и пошла на прогулку. К дому Вавиловых. Все же плюсы в нашем переезде были. А еще сам дом был просто волшебным. Территория была не такой огромной, как у Вавиловых, и многовековых сосен на ней почти не было, но сам дом ничуть не уступал. Можно было легко почувствовать себя Золушкой из сказки. Особенно когда Марк в день переезда завел меня в пустую комнату и поручил решить, в каком стиле я хочу видеть будущую детскую. Именно Золушкой я себя и ощущала, лишь иногда мучимая тем, что это все ненастоящее.

Вспоминая ночь нашего примирения, я часто думала о том, что Марк оказался безупречным манипулятором, ведь в тот момент он заставил меня устыдиться собственного эгоизма и совершенно выбил из головы дурные мысли. А был ли у него кто-то? Может, и был. Но он оказался прав: мне лучше об этом не знать. Главное, сейчас он со мной, он заботится обо мне, оберегает и рассказывает о себе все, что бы я ни спросила.

А спрашивала я о многом. Я действительно учла собственную ошибку, а потому интересовалась всем. И его детством, и родителями, и даже о первой любви спросила:

— У меня были отношения два года. Но никуда дальше это не зашло, — странно отведя взгляд, тогда ответил он мне.

— Почему?

— Я думаю, не судьба, — усмехнулся он.

— Марк, — хлопнула ладошкой по его груди, — никогда не поверю, что ты, как агнец, покорно следуешь своей судьбе.

— Ну хорошо, — улыбнулся он и, обняв меня, поцеловал в макушку, — тогда я был молод и мне казалось, что я влюбился. Казалось, что она особенная. Но…

— Что «но»?

— Сейчас я думаю, что мне всего лишь нравилась ее внешность.

— Внешность? — ахнула я, округлив глаза.

— Да, именно. Мне нравилось, что она как бы была моей девушкой, поэтому я закрывал глаза на ее загоны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Загоны?

— Да, она была не готова к близости. А я вместо того, чтобы придать тогда тому значение, спокойно…

— Ты ей изменял?

— Да, — кивнул Марк и внимательно на меня посмотрел, он ждал моей реакции, я же только очумело хлопала ресницами. — Тогда и появилась мать Марка. Карин? — Марк поддел мой подбородок и, коротко чмокнув меня в кончик носа, хрипло заговорил: — Ты же понимаешь, что это всего лишь физиология и тебе изменять мне нет никакого смысла. К тому же ты для меня — это не только внешность.

— А моя внешность тебе тоже нравится? — довольно улыбнулась я тогда и сама потерлась носом о его щеку, совершенно переставая думать о девушке, которой, наверное, было очень больно когда-то… Когда она потеряла Марка. Я не хотела его терять. Только не сейчас, когда у нас действительно начало все налаживаться.

— Ты даже не представляешь, насколько нравится.

Тогда мне показалось, что в его голосе таилось что-то еще, но я не придала этому никакого значения, ведь Марк хоть и ненавязчиво, но намекнул мне о своих чувствах. Добиться от него каких-то признаний было нереально, а потому я понимала, что мне и этого достаточно. Пока достаточно. Да и главное же не слова, а дела.

А делами он действительно соответствовал.

Приехал вечером за мной к дому Вавиловых, вежливо поздоровался с Глебом и Лесей, принес Марише яблоко, а Сане яблочное пюре и утащил меня за собой, а уже в машине пообещал надавать мне по заднице сразу, как я рожу.

— Мог бы и позвонить, — хмыкнула я ему в ответ.

— Зачем? Я приехал домой, увидел журнал. Сразу все понял. Где ты еще могла быть?

— За что по жопе тогда?

— За то, что ты опять молча обиделась. Ведь обиделась же? — Я кивнула. — Пойми, Карин, я не намерен постоянно теряться в догадках и бегать.