Его считали подкаблучником

– Шерсти будет мало, а визгу много, – невесело проговорил Архаров, вспомнив об адвокате Горлове.

– Хотя бы алиби пробить.

– Сделаем. Но они уже обо всем договорились. Их голыми руками не возьмешь.

– Наблюдение теперь ничего не даст.

– Для него люди нужны, а у нас гастролеры продыху не дают.

Архаров не мог объять необъятное, но это не оправдание. Работа должна двигаться в правильном направлении. Тем более что мотив у майора для этого такой же большой и толстый, как подполковник Званцев. Летает эта муха перед самым носом, в глаза лезет, в нос, покоя не дает. Но, может, оно и к лучшему.

В давние времена профессия моряка считалась каторжной, но находились же люди, которых тянуло в море, несмотря ни на что. На войне могут убить, но существуют люди, которые добровольно идут в армию, служат, воюют. В девяностые годы врачам, учителям, инженерам месяцами не платили зарплату, но поток желающих поступать в медицинские, педагогические и политехнические институты не иссякал и тогда.

Да и уголовный розыск в те времена худо-бедно был укомплектован. Опера не переводились, хотя за свою работу они получали сущие гроши.

Зато адвокаты всегда жили хорошо, уж Вадим Клюев это знал. Отец сделал карьеру на защите уголовников, у него своя адвокатская контора. Он приглашал сына к себе на работу, а тому приходилось отшучиваться. Если некому будет ловить преступников, то и надобность в их защите отпадет. Как тогда отец на хлеб будет зарабатывать?

Тот пробовал настаивать, но Клюев не сдавался и продолжал служить под началом майора Архарова. Работы много, только успевай поворачиваться.

Машина остановилась перед больничными воротами, но шлагбаум не поднимался. Пришлось выходить, предъявлять удостоверение. Вадим всего лишь лейтенант, но его красные корочки подействовали на охранника так же, как если бы визитер был полковником. Дело не в званиях, а в самой системе, в которой он служил. Хотя, конечно, лучше быть полковником, чем лейтенантом. А еще круче – генералом.

Вадим подъехал к главному зданию больницы, поднялся в терапевтическое отделение, нашел Марину Дробову.

Девушка встретила его тусклым, безрадостным взглядом. Вадим представился, но Марина едва отреагировала на это.

Зато ее соседка, симпатичная на лицо, но неопрятная девушка, всполошилась. Она подскочила к Вадиму, схватила его за руку, потянула на выход:

– Товарищ лейтенант, нам надо поговорить!

Клюв глянул на нее важно, грозно.

– Мы обязательно с вами поговорим, – вырвав руку, сказал он. – Потом. А пока я бы хотел побыть с Мариной наедине.

– Она тебе ничего не скажет! – Девушка самонадеянно усмехнулась.

– Вы не могли бы освободить помещение?

– Не должна, но сделаю. Так уж и быть!

Девушка вышла из палаты, и Клюев подсел к Марине.

– Мне нужно задать вам пару вопросов. Что вы можете сказать о гражданине Горохове?

Вадим понимал, что начал разговор не с той ноты. Но будь он самим Цицероном, все равно не смог бы найти подход к Марине. Она не хотела реагировать на внешние раздражители. Ему нечем было вытянуть ее из той раковины, в которой бедняжка сейчас жила.

Вскрыть эту оболочку могла только новость о смерти брата. Но Вадим слишком хорошо понимал, в каком состоянии находится девушка, чтобы говорить об этом.

– Я его люблю.

– Скажите, а как брат относился к вашему роману?

– Я говорила Косте, что люблю Пашу, – сказала она и замолчала, начала погружаться в свое болото.

– Насколько я знаю, в больницу вы попали из-за Горохова.

– Нет, не из-за него. – Марина мотнула головой.

– А из-за кого?

– Я просто хотела умереть. Потому что люблю Пашу.

– Мне очень хотелось бы поговорить с вашим братом. Как вы думаете, где он сейчас может находиться?

– Костя у Паши. Он должен сказать ему, как сильно я его люблю.

– А он вас?

– Да, любит. И я его… – В ее голосе звучали острые истеричные нотки.

Вадиму захотелось вызвать врача, но в палату вошла соседка Марины.

– Поговорил, лейтенант? – с ехидной усмешкой спросила она.

– Да. – Клюев растерянно кивнул.

– Ну, тогда моя очередь.

Она взял его за руку и вывела из сумрака больницы на божий свет. По дороге назвала свое имя. В курилке достала из оттянутого кармана сигареты, протянула ему.

– Спасибо, не курю, – отказался Вадим.

– Здоровеньким помереть хочешь?

– Не собираюсь я помирать.

– Не зарекайся.

– Ты об этом хотела со мной поговорить?

– Я?! Вообще-то это ты должен со мной говорить. Марина мне все рассказала. А с тобой она молчать будет. Так что ты хочешь узнать?

– Где брат Марины может быть.

– А он что, пропал? – Нина нахмурилась.

– Ну, в общем, да.

– Вы его ищете?

– Ищем. Мне нужно знать, где он может сейчас находиться.

– Дома искали?

– Нет его там.

– А у бывшей жены.

– Нет, у нее не искали.

– А у Горохова?

– А он может быть там?

– Горохов еще та сволочь… Я его глаза видела. Подлые и наглые. От такого типа всего можно ждать. Я не удивлюсь, если с Костей что-то случилось.

Клюев решил рассказать ей об убийстве Дробова, конечно, с одним условием – Марина ничего не должна была знать. Но сначала он хотел выведать адрес бывшей жены Дробова.