Его строптивая любовь (СИ)

Но главная моя проблема в том, что я сама не знаю, чего я хочу. Точнее, чисто по–женски я хочу всего и сразу, но больше всего на свете — больше никогда не чувствовать себя бесконечно одинокой. Только как вновь начать доверять собственной семье, когда она тебе не доверяет? Я понимаю, что ещё молода и неопытна, не умею скрывать мысли, могу сболтнуть лишнее, но неужели мне нельзя обозначить хотя бы общие планы семьи, чтобы я почувствовала себя её частью?

Вздохнула.

Легла на прохладную гальку, втянула горьковатый от высокой концентрации соли воздух, пытаясь почувствовать себя на курорте, но мысли просто растворились. Не знаю, сколько любовалась звёздным небом, загадочно выглядывающей из–за тучи луной и думала о ерунде. Впервые за длительное время мозг отдыхал.

— Лепота, — произнесла от полноты чувств. А затем встала и пошла плавать. — Луна, ты только никуда не уходи, мне можно купаться только в твоём присутствии, — строго наказала спутнику Као–сар–Ди и рассмеялась, до того глупым это показалось.

Но мне хотелось быть глупым, беззаботным ребёнком, которого любят, оберегают, обнимают и целуют, а не бросают во взрослую жизнь, заваливая ворохом проблем и не подсказывая, с какой стороны подступаться к Авгиевым конюшням.

Мелькнуло горькое слово «обида».

Да, я смертельно обижена на всех и сразу за всё. И на себя тоже обижена. Я уже столько времени провела в других мирах, а всё живу по земным законам с земными стереотипами и никак не могу от них избавиться. Я хочу, чтобы мама была мамой, папа — папой, чтобы любимый мужчина просто любил меня, а не радостно строил планы по захвату Вселенной с моим собственным родителем. Хочу нормальную семью! Образцово–показательную, будто из земной рекламы. Где все завтракают за одним столом, улыбаются друг другу, вместе проводят досуг…

Нырнула в воду и распахнула глаза от шока, когда до меня дошла одна простая вещь, о которой нам постоянно говорила классный руководитель в школе.

Социальные сети — это зло. Вы видите в них ненастоящую жизнь с отфотошопленными людьми и искусственными эмоциями. Но жизнь другая. Она полна интересных событий и рутинной работы, людей, которые с одними могут быть по–настоящему добрыми и заботливыми, а с другими — жестокими и беспощадными. Нет чёрного и белого, есть реальная действительность, и ты или принимаешь её во всём разнообразии или страдаешь от несовпадения с навязанной социальными сетями «идеальной» картинкой.

Я слишком долго вела блоги и так погрузилась в «нарисованный мир», что и здесь, в Эрмиде, в Као–сар–Ди, в Рошарш–та–ану порой теряла связь с реальностью. Казалось, будто я снимаюсь в бесконечно–длинном и не всегда интересном сериале. Я даже окружающих людей воспринимала как персонажей, до конца ни к кому не привязываясь. Отстранилась на максимальное расстояние. Словно зритель «Игры престолов», где боишься прикипеть душой к герою, зная, что стоит это сделать, как он погибнет.

Вынырнула, облизнула солёные губы, подплыла к лунной дорожке, чтобы остановиться и закончить эту не раз возникающую мысль, которую я не желала развить и понять.

Почему у меня такая реакция? Она ведь повторялась не раз и не два, я регулярно ловлю себя на ощущении нереальности происходящего.

«Потому что ты не принимаешь ни один из миров, миры в ответ не принимают тебя», — шепнул ветер.

— Почему ты мне подсказываешь? — спросила у самой непредсказуемой и своенравной стихии.

«Ты мне нравишься. Присматриваюсь к тебе», — ответил он загадочно и улетел, зашумев кронами деревьев на берегу.

Я почувствовала невиданный ранее прилив энергии и поняла, что горы могу свернуть. Что это? Подарок ветра, моря или Као–сар–Ди?

— Так, ладушки, попробуем начать с принятия мира. В конце концов, это мир матери, он пропитан силой отца, я с ним уже говорила и мы нашли общий язык, по логике здесь это должно получиться проще всего, — произнесла, настраиваясь. — Понять бы ещё, как это всё работает.

Прислушалась к ощущениям, попробовала обратиться к миру — ничего. А дальше руки сами начали проводить манипуляции, будто я делала так тысячу раз. Сформировала клубочек огненной тьмы на мокрой ладони, выдавила слезинку, вспомнив, что море считает слёзы даром, магией сделала надрез на коже и добавила в ладонь каплю крови. Подумала и обратилась к ускользнувшему недавно ветерку.

— Уважаемый ветер, не желаете присоединиться к нашему мероприятию?

Честно признаться, действовала по наитию и не представляла, чем закончится эксперимент, но ветер откликнулся в своей вредной манере — нырнул в ладонь без предупреждения, заставив все стихии смешаться в ослепительно–белый сгусток ледяного тумана. Выгляни сейчас солнце, наверняка каждая льдинка превратилась бы в рассыпающийся бриллиантовым блеском кристалл.

— Као–сар–Ди, прошу принять этот дар, — произнесла, погружая руку в тёмные воды Мирового океана, где сгусток превратился в красивый белый цветок с огненной серединой, заключённой в кольцо тьмы. Цветок опустился на дно, вспыхнул и исчез.

«Я сейчас тоже исчезну. Выйди, пожалуйста, на пляж», — напомнил о себе несчастный Огонёк.