Его волчица. Я тебя приручу

– Хорошо. На совете решали судьбу чужаков. Двое людей оказались в стае, их укусил вожак. А это табу для волков. Но если девушка может выносить потомство и стать полезной, то парень стае не нужен. Они не могут отдать ему своих женщин. Никто не хочет, чтобы их женщинами владел не чистокровный оборотень. Чистота крови для них священна. Они решили изгнать обоих. Но я не знаю, что случилось с ними дальше.

Потом они обсуждали судьбу оборотней, которые всё еще у Вежбицки в лаборатории. Оказывается, если оборотень слишком долго был волком, то почти невозможно вернуться в человеческий облик. Но их всё равно решили спасти, так что они готовят нападение на лабораторию, но сначала хотят уничтожить... Знаешь, как они называют нас? Выродки! Януш рассказал, как мы брали у него кровь. Он принес стае в качестве дара окровавленные сердца Марты и санитара… – Наташа запинается, снова проливая слезы. Она со злостью вытирает их и выдавливает из себя: – Жестокий ублюдок, он кичился убийствами. Они все там настоящие звери, жаждущие крови. А Януш – худший из них!

– Он что-то сделал лично тебе, Наташа? – спрашивает Михал с пониманием в голосе.

– Женщине ничего не остается, кроме как использовать свое тело ради того, чтобы выжить, – признается Наташа, опуская лицо в ладони и начиная снова рыдать.

Глава 27. Вера. Власть волчицы

Первое, что чувствую, – холод. Я выжила. И всё там же, в погребе. Обнаженная, лежу на грязном полу, вся в крови и сгустках свалявшейся шерсти.

Воняет мокрой псиной. Тело ломит, как будто меня жестоко избили. Сильнее всего болит шея.

Осторожно поднимаюсь и слышу звяканье металла. На шее свободно болтается железный ошейник. Скидываю его и дергаюсь от этого звука. Он оглушает меня.

В темном углу вдруг замечаю Демьяна. Он сидит с согнутыми ногами спиной к стене и смотрит на меня с нечитаемым выражением лица.

– Хочешь пить? Есть? Умыться? – спрашивает он. Голос глухой и охрипший. Замечаю, что Демьян в крови и клочках шерсти, как и я. Одежда на нем рваная и грязная. Начинаю догадываться, что случилось…

– Что здесь произошло? – обессиленно шепчу я.

– Ты обратилась, я держал тебя несколько часов, – рассказывает Демьян, поднося мне ко рту бутылку с водой и укрывая теплым пледом. – Прости. Я уснул, когда ты была еще зверем, поэтому не накрыл тебя. Ночь была долгой.

«А теперь боишься подойти?» – хочется мне спросить, но вместо этого я обреченно говорю себе под нос:

– Значит, зверем, – и кутаюсь в тонкое колючее одеяло, раздражающее кожу.

Жадно выпиваю полбутылки и отставляю в сторону. Вода немного освежает, но ничуть не помогает облегчить душевную боль.

– Ты не имел права... – произношу тихо горькие слова, буравя взглядом пол. Не хочу смотреть на Демьяна, он мне сейчас противен.

Но даже злясь на него, не могу побороть врожденную мягкость. Это бесхребетность, скорее. Другая бы уже избила подонка, я же, как немощная, валяюсь на полу.

Другая бы потребовала свободы, а я смирилась и покорно жду, что Демьян сам поймет ошибку и отпустит.

Другая, но не я, победила бы волчицу.

Но она была сильнее.

– Какая теперь разница? – равнодушно говорит Демьян. – Дело сделано.

Задыхаюсь от его ответа. Как жестоко.

– И ты не испытываешь угрызений совести?

Вскидываю взгляд, ищу оттенки лжи в его словах. Неужели он совсем меня не жалеет? 

– Когда отвечаешь за жизни людей, не до совести.

– А как же моя жизнь?! Она не считается?

– Но ты же жива и не больна, а эти люди умирают от болезней, в том числе дети. Ты знала, что тут есть дети? Они тоже болеют, и только кровь оборотня продлевает жизнь.

– Дети? Зачем ты привел их сюда? Почему их не ищут родители?

Я ничего не понимаю. Его ответ поражает в самое сердце.  

– Потому что спасал всех! Нас хотели убить, как лабораторных крыс. Если бы не сбежали, все они были бы мертвы! А родители… Ты уверена, что им нужны дети-волчата?

Что на это ответить? Демьян взялся вершить судьбы этих людей и считает, что поступает правильно, не испытывая никаких сомнений. Настоящий лидер. А лидеров, как известно, непросто понять и очень сложно любить.

Я колеблюсь, прежде чем задать вопрос, который неожиданно возник в голове, но всё же спрашиваю:

– Они? Почему ты так сказал? А ты? Ты особенный? Почему отделяешь их от себя?

Лицо Демьяна искажается от досады. Не понимаю такой реакции. Он будто злится, что проговорился и я его поймала.

– Я не особенный. Просто мне повезло каким-то образом исцелиться. Я не уверен до конца, что это произошло, но могу обходиться без крови.

– Но почему?

– Это знает только Вежбицки. Но с ним, как ты понимаешь, не особо хочется общаться.

Говорим уже по-человечески. Странно. Это наша первая нормальная беседа с Демьяном. Но происходит она в таких ненормальных условиях, что я быстро прихожу в себя и меняю тон:

– Ты будешь брать у меня кровь? Сколько? У вас достаточно игл? Кто-то умеет переливать кровь? Или ты сам за всё в ответе? – с вызовом спрашиваю я и, поднявшись на ватных ногах, начинаю неловко поливаться водой, стараясь не уронить плед. Хочется смыть с себя волчий дух.