Его женщина

Я выдохнула и почувствовала, как сильно устала.

Глянула на часы – ого, время! Надо сходить в магазин, перебрать шкаф – освободить место Нике. Да и вообще у меня куча дел.

Надо позвонить Геннадию. Хватит дуться, мы же не дети. Нужен конструктивный и серьезный разговор – необходимо расставить все по местам. С обид и претензий семейную жизнь не начинают. Я взрослая женщина, и мне давно надо смириться с тем, что идеальных людей не бывает.

Кроме моего Сережи. Но его давно нет.

И я набрала номер Геннадия.

Максим

Я съездил на рынок, купил мясо и овощи. Моя жена обожает «мужскую» пищу: шашлык, соленые помидоры, острую корейскую капусту. Фруктов и сладостей она не признает. Никаких бабских глупостей и сантиментов в виде шоколадки или мороженого. Она вообще не признает сантименты, моя жена. Говорит – хватит в семье такого одного.

Интересно, что она вкладывает в это слово?

Кстати, когда я начинал страдать по поводу того, что не общаюсь с дочерью, она всегда оправдывала меня: дескать виновата Нина, Наташина мать. Это она устраивала свою жизнь, в которой ты точно был лишним.

Но разве это так? Разве Нина не давала мне видеться с дочерью?

Про Дашу Галка тоже была в курсе – ну здесь она вообще веселилась. Да мало ли что в жизни было, Ковалев? Мало кто с кем переспал по молодости? А теперь за всех отвечать? Ты вообще-то уверен, что эта несчастная родила от тебя?

Я был уверен. Но подхихикнул своей жене. Да кто ж его знает?

Знал я. И этого было вполне достаточно.

Сто лет назад, когда у меня все еще было паршиво, я встретил Веру Семеновну, мою математичку из сельской школы. Конечно, случайно.

– Ковалев! Ты, что ли? – услышал я резкий вопль и тут же получил тычок в спину.

Я обернулся. Передо мной стояла Вера Семеновна, жадно шаря по мне глазами.

– Да… – разочарованно протянула она. – Ну и видок у тебя, Ковалев! Что, не сложилось?

Я равнодушно пожал плечами. Это и вправду были отвратные дни. Накануне я здорово выпил, в очередной раз поругался с матерью и в очередной раз на жизнь смотрел с отвращением.

– А я вот в город за покупками! – довольно сообщила она. – У дочери свадьба!

– Поздравляю, – кисло ответил я, мечтая об одном – побыстрее свалить.

Вера смотрела на меня с сожалением и даже с жалостью, но, думаю, мой вид доставил ей удовольствие.

– Эх, Ковалев, – вздохнула она. – У Дашки то ни разу не появился! А девочка у нее хорошая, между прочим! И на тебя, дурака, похожа!

Я молчал как пришибленный, пытаясь осмыслить, переварить ее слова.

– Да и толку от тебя! – вздохнула Вера. – Чего тебе появляться?

Она махнула рукой и, подхватив тяжелые сумки, пошла прочь.

А я смотрел ей вслед и – ничего! Я не догнал ее, не расспросил про Дашу и дочь. Отряхнувшись, как собака, я побрел по своим делам. Впрочем, какие у меня были дела?

Я кое-как прибрался в доме – получилось неважно, но звать Тому мне не хотелось. Почему? Чтобы моя жена похвалила меня. Чтобы моя жена похвалила меня?

Я посмотрел на часы – самолет приземлялся через два часа. Ого, надо спешить! С нашими пробками ничего не предусмотришь и не рассчитаешь. Я быстро побрился, пшикнул одеколоном и надел новую рубашку – ей будет приятно. По дороге я купил букет рыжих лилий – цветы скромные, садовые, но Галка и такие от меня видит нечасто. Доехал я быстро, можно сказать, повезло. Самолет еще не сел, и я отправился в кофейню перекусить и выпить кофе. Я пил прекрасный капучино и прислушивался к себе – кажется, не болит! Или все-таки да? «Так, все, успокойся, – твердил я себе. – Все будет нормально, каждый творец имеет право на это. У всех бывает застой, коллапс. Ты не первый и не последний и впереди еще – о-го-го! Передых, отдых, смена картинки – вот все, что тебе надо. Ты устал, измучился. Как здорово, что через два месяца мы едем в Италию! Как здорово, что мы едем вдвоем. Там, в прекрасной стране, мы снова станем близки. Отойдет, отодвинется наша разъединенность, наше отчуждение, обиды друг на друга».

И я стал мечтать о Тоскане, о Венеции, Неаполе.

Самолет сел, и я присоединился к встречающим. Галка вышла одной из первых – пассажиров бизнес-класса выпускают раньше остальных.

Она устала, и это было заметно. Увидев меня, она чуть расслабилась и махнула рукой. Я пошел к ней навстречу.

Увидев букет, она усмехнулась:

– Ну, хоть так, Ковалев! Признаться, и на это я не рассчитывала.

Почему-то мне стало обидно.

Но я сдержался и решил схохмить:

– Радуйся тому, что дают! Ишь, распустилась!

И мы наконец рассмеялись. Она оживленно рассказывала мне о детях и внучках, я поддакивал и удивлялся, делая вид, что это мне безумно интересно. Наконец мы приехали и зашли в дом.

– Господи, Макс! – воскликнула жена. – Ну какую же грязь ты развел!

– Разве? – удивился я. – А мне кажется, что нормально! Я вроде прибрался.

Жена покачала головой и провела рукой по каминной полке. На ладони отпечаталась пыль.

– Ну как умею! Прости!

– Надо было вызвать Тамару! – не унималась она.

А я держался, не давая волю обиде. В конце концов, она с дороги. И еще – я снова чувствовал себя виноватым. Я всегда чувствовал с ней себя виноватым. И очень обязанным.