Читаем Его зовут Ангел (СИ) полностью

Просто поговори со мной, просто дай мне возможность увидеть твои глаза, услышать твой голос вживую, а не по телефону.

- Ладно, - сдается Ангел.

Я сначала не верю, что он действительно это сказал, а потом начинаю улыбаться.

«Ты только что вернул меня к жизни, Ангел Самарский» думаю я про себя и счастливо вздыхаю.

- И так, для справки, - говорю я ему, - ты задолжал мне кучу встреч.

Я слышу, как он хрипло смеется, и понимаю, что все еще может наладиться.

Все просто обязано наладиться.


***


- Егор! - громко зову я его через весь коридор.

На меня вопросительно и удивленно смотрят все, кто находится в радиусе тридцати метров, и начинают шептаться между собой. Наверно, шокированы тем, что я способна кричать. Но я не обращаю на них внимания и спешу к Егору, который только зашел в школу и стоит у раздевалки, отдает куртку.

- Привет, - я подбегаю к нему, и с моего плеча соскальзывает рюкзак. Я поправляю его.

- Привет, - уныло отвечает Егор и хмурится, озираясь по сторонам. Еще бы, на нас смотрят все окружающие.

Хоть мы с ним почти не общаемся после того, как Беда случилась с Ангелом, но я все равно считаю нужным сообщить Егору, что в выходные состоится Грандиозная Первая Встреча Друзей После Беды.

- Мне вчера звонил Ангел, - торжествующе сообщаю я.

Егор теряется. Его глаза непонимающе бегают по моему лицу, а я улыбаюсь так широко и долго, что у меня начинает болеть рот.

- Ангел? - ошеломленно вторит Егор.

Я энергично киваю.

- Он согласился встретиться, - с энтузиазмом продолжаю я. - В субботу.

- Ооох…

Егор отводит взгляд и сводит брови вместе. Он потирает переносицу и молчит. Он не выглядит довольным.

- Ты не рад? - спрашиваю я.

- Я… - начинает говорить Егор, но тут звенит звонок на первый урок, и он буквально срывается с места, оббегая меня и несясь к лестнице. - Давай потом! - кричит он мне, не оборачиваясь, и мчится по ступенькам вверх.

Потом? Как он может откладывать разговор, касающийся Ангела, его друга, на потом?!

Я пытаюсь поговорить с Егором весь день, но он постоянно куда-то отлучается, ссылаясь на внезапно возникающие дела. Он избегает разговора об Ангеле, и я не понимаю, почему. Разве он не хочет увидеться с ним? Узнать, как дела?

Под конец учебного дня мое терпение лопается, и я нагло хватаю Егора за руку, когда тот пытается незаметно ускользнут от меня из школы.

- Может, объяснишь, в чем дело? - раздраженно спрашиваю я. - Тебе что, вообще все равно?

Егор виновато поджимает губы и опускает глаза. Он делает все, чтобы не встречаться со мной взглядом, и это наводит на меня неприятные мысли.

- Так ты идешь в субботу со мной к Ангелу? - уточняю я.

Егор так и не смотрит мне в глаза. И не отвечает.

- В чем дело? - мои нервы натянуты, как струна, и в любую секунду могут порваться. Но я прикладываю усилия, чтобы этого не случилось.

- Я не могу, - едва слышно произносит Егор.

Я хмурюсь.

- Чего не можешь?

- Идти… с тобой.

- Почему? - теперь я вообще ничего не понимаю.

Егор вздыхает, но так и не поднимает головы.

- Почему? - повторяю я холоднее. - Что не так? Ты не хочешь?

Его молчание я принимаю, как положительный ответ.

- Не хочешь? - ошеломлена я. - Но… постой… Это же Ангел!

- Я знаю, - бормочет, почти стонет Егор, - но я не могу. Не могу.

Мне хочется подойти к нему, взять за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы добиться ответа.

- Я боюсь, - шепчет Егор. - Я боюсь видеть его… таким.

Что за бред он несет?

- Каким таким? - сдержанно спрашиваю я.

- Черт! Инвалидом, Августа! - кричит Егор и поднимает голову. В его глазах плескается отчаяние.

Я вздрагиваю, когда он называет Ангела инвалидом. Я снова лечу в бесконечную черную пропасть.

- Он же наш друг, - бормочу я растерянно.

- Я знаю, - надломлено произносит Егор. - И я не понимаю, почему мне страшно, но… это сложно объяснить… я просто… я…

Не надо. Я и так уже все поняла.

- Егор, - прошу я, - Ну, пожалуйста. Ты нужен ему. Мы нужны ему.

Он качает опущенной головой.

- Я не могу, - шепчет он и сжимает кулаки. Я даже слышу, как от бессилия дрожат его губы.

- Ты должен, - неожиданно мой голос становится твердым. - Ты не можешь бросить его, когда он в беде.

- Я не могу, - повторяет он, и его глаза краснеют.

Теперь я качаю головой, чувствуя прилив отвращения.

- Какой же ты… - я не могу договорить, так как ярость охватывает меня.

Но больше всего меня волнует другое. А именно: как Ангел перенесет предательство Егора? А Егор… Как он может так поступать, тем более зная, что от Ангела уже отворачивались друзья.

Я больше не хочу разговаривать с ним. Видеть его. Слышать его. Я не могу общаться с тем, кто так просто может отказаться от человека, от своего друга! Этого не понять моему уму.

- Я считала тебя нормальным, - говорю я, медленно отводя взгляд.

Егор плотно сжимает губы, и они становятся бледными, почти белыми.

Больше ничего не говоря ему, я ухожу.

На следующий день я пересаживаюсь от Егора и сажусь за парту Ангела.

Так тоскливо смотреть на соседний стул и понимать, что он останется никем не занятым.


***


Я с трудом доживаю до субботы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза