Екатерина Дашкова: Жизнь во власти и в опале

Глава первая АКАДЕМИЯ НАУК

Дашкова не могла даже представить себе, насколько улучшилось ее положение при дворе, однако ее благоразумное поведение за границей начало приносить плоды. Вернувшись в Петербург, она поселилась в своем загородном доме на Петергофской дороге, поскольку в то время собственного дома в городе у нее не было. В ее отношениях с семьей, похоже, мало что изменилось. Большинство ее родных уехали из города на лето, а отец жил во Владимире, где был наместником. Семен Романович держался отчужденно и не отвечал на письма. В ее отсутствие он женился в 1781 году на Екатерине Сенявиной и жил теперь со своей женой и маленьким сыном в фамильном имении Мурино на реке Охте к северо-западу от Петербурга. После ранней смерти жены в 1784 году он и его брат Александр пригласили своего друга архитектора Николая Львова построить в ее честь церковь Святой Екатерины. Роман Воронцов продолжал прекрасно обеспечивать своих сыновей, подарив Семену это имение вместе с расположенным там очень доходным винокуренным заводом. Александр управлял всем этим хозяйством, пока Семен жил за границей. Когда погода станет холоднее, а проблемы покажутся невыносимыми, Дашкова напишет Александру письмо с просьбой прислать ей водки из Мурина.

Встретили Дашкову в столице только сестра Елизавета и племянница Анна. Елизавета не столько питала искренние чувства любви и привязанности к своей долго отсутствовавшей сестре, сколько была в первую очередь заинтересована в использовании влияния Дашковой на императрицу, чтобы сделать дочь фрейлиной. Находясь в фаворе, Дашкова могла бы этого добиться. Надо было позаботиться и о кое-каких личных делах. Она посетила своих друзей Паниных — Никита Иванович был уже при смерти. Она предприняла все возможные усилия для получения разрешения представить своих детей императрице, чтобы выяснить при этом характер назначения сына. Вместо того чтобы послать письмо в Военную коллегию или в резиденцию Потемкина, где ее запрос мог быть потерян или остаться без ответа, Дашкова решила действовать напрямую. Она послала слугу на соседнюю дачу, где, как ей стало известно, можно было застать Потемкина во время его ежедневного «часа любви». Изумленный князь Таврический получил записку Дашковой в собственные руки во время свидания с Екатериной Скавронской, урожденной Энгельгардт, его племянницей и любовницей.

К сожалению, Дашкова не смогла воспользоваться приглашением Екатерины, поскольку, когда оно пришло, Павел слег в сильнейшем приступе лихорадки и был в бреду. Дашкова сидела ночами, выхаживая его. На четвертый день доктор Роджерсон объявил, что Павел вне опасности, и наступил черед Дашковой приходить в себя после приступа хронического ревматизма с осложнениями, который уложил ее в постель на две недели.

Все еще слабая, лишь начавшая выздоравливать, Дашкова воспрянула духом, когда смогла, наконец, представить своих детей императрице, принявшей их ласково и даже пригласившей отобедать. Ожидая Екатерину, любившую играть перед обедом в шахматы, Дашкова обдумывала свои собственные ходы, поскольку была теперь уверена, что политическая ситуация при дворе изменилась, а ее статус значительно возрос. И вскоре Дашкова сидела рядом с императрицей, пользуясь особым вниманием ее величества за столом и во время вечерних прогулок. Теперь, когда не было Григория Орлова, Екатерина снова приглашала ее ко двору и на более интимные собрания в Эрмитаже. На следующий день Павел был назначен на долгожданную должность капитана гвардейского Семеновского полка, соответствовавшую рангу подполковника, а 14 июня 1782 года он получил желанное назначение адъютантом Потемкина. К сожалению, окруженный многими соблазнами, которые предлагает богатство, Павел вскоре откажется и от своих ученых занятий, и от мудрого материнского руководства.