Эхо поющих песков

Торжественная встреча на пороге дворца, затем переговоры в узком составе, после чего начиналось то, чего Тамила опасалась больше всего, – небольшой прием, на котором хозяева и гости будут цветисто восхвалять друг друга, вручат давно заготовленные подарки и вообще всячески продемонстрируют безупречные манеры и дружбу. Помнится, именно во время такого приема два года назад её и отравили.

Король был бледен, но та восковая желтизна, которая так напугала Тамилу, сошла. К сожалению, черный бархат парадного камзола только подчеркнул белизну лица правителя, и все же рисковать с более светлыми оттенками не следовало – ему придется двигаться, и, если рана откроется, испачканный кровью наряд вызовет ненужные вопросы. На темном же она будет менее заметной.

Даже в относительном уединении своих покоев Тамила слышала, как нарастает шум во дворце. Пусть на подготовку оказалось выделено катастрофически мало времени, дворец был готов к приему, что не могло не вызывать удовлетворение и гордость. Но это не мешало наносить последние суетливые штрихи, эхо от которых долетало и в королевское крыло.

Она с тяжелым сердцем проводила мужа до двери, ещё раз пообещав, что без веской на то причины не покинет покои. И хотя беспокойство за него было острым до кома в горле, не позволила себе ни наставлений, ни проявления страха, не желая добавлять мужу тревог. Ему их и так хватит с лихвой.

– Как только прием закончится, я вернусь к вам, – он едва ощутимо прижался прохладными губами к её щеке, не обращая внимания на фрейлин, делавших вид, что не наблюдают за венценосной парой, чем вызвал слаженный вздох умиления с легким оттенком зависти. Быть может, эта неприличная демонстрация чувств, совершенно недопустимая в присутствии посторонних, скрасит придворным дамам невозможность присутствия на приеме. Тамилу мало волновали чувства фрейлин, но всё же не стоит слишком сильно ограничивать их в развлечениях.

– Берегите себя.

Она быстро коснулась ладонью его лба в благословляющем жесте и выразительно посмотрела на лорда Эйдала, мрачной тенью вставшего за правым плечом короля. Тот едва заметно кивнул, без слов заверяя, что сделает все возможное, чтобы состояние правителя никто не заметил. После некоторых споров было решено, что флакон со стимулятором лучше отдать магу, всё равно король не рискнет пить что-либо из чужих рук, а окружающие вряд ли поймут, если его величество начнет глотать что-то из бутылочки. У чародея всё же больше шансов незаметно подмешать отвар, если в том возникнет необходимость. И как Тамила ни надеялась на обратное, хорошо понимала – возникнет. Усталость последних недель, помноженная на бессонную ночь, даже без учета ранения могла существенно осложнить жизнь. Теперь же и вовсе выхода не оставалось, вне зависимости от того, как чувствует себя король, у подданных не должно возникать и доли сомнения в его здоровье и дееспособности.

Спиной чувствуя любопытные взгляды, Тамила с выраженным спокойствием на лице повернулась к свите. Единственным, в чьих глазах не было жадного любопытства, оказался лорд Кайт. Мага королевы пришлось посвятить в произошедшее, и тот поклялся, что ни на шаг не отойдет от госпожи, раз уж опасность грозит даже в той части дворца, которая ранее считалась совершенно безопасной.

Казалось, он даже не заметил ни нежного прощания супругов, ни возникшей неловкой паузы, тихонько перебирая пальцами струны гитары. Та отзывалась тихой жалобной мелодией, и от её тоскливого напева королеве захотелось сделать какую-нибудь глупость. Например, грубо выпроводить всех присутствующих и, раз уж пообещала не покидать своих комнат, запертым зверем метаться по роскошным покоям, не в силах справиться с нервами. Или же, нарушив все запреты, нырнуть в темную сеть тайных ходов, неотступной тенью следуя за гостями. В том, что пришли они не с такими мирными намерениями, как уверяли, Тамила не сомневалась.

Ни первого, ни второго она не сделала, мгновенно взяв себя в руки и доброжелательно улыбнувшись чародею, который, поймав её взгляд, начал напевать песню о юном господине и его возлюбленной, чьи чувства не одобряли их родичи. Естественно, песня закончилась трагически, ни к чему рождать в девах благородных кровей мысль, что отношения, порицаемые старшими, вообще могут привести к чему-то хорошему.

Королева, некоторое время поддержав бессмысленную беседу о моде, сути которой практически не слышала, сбежала от осторожных расспросов под предлогом вышивки. Дело благородное и не терпящее легкомыслия, потому, скользя иглой по полотну, можно предаться размышлениям и не отвлекаться на всякие глупости.