Эхо преступления, или Интервью с Царевной

Рита развернулась. Несмотря на легкую улыбку на лице Леры, она чувствовала напряжение. Ей казалось, что сейчас будет удар в спину, и она покатится по ступенькам, переломает себе позвонки и останется калекой. Самая боль — остаться в живых и знать, что Сергей решил начать с Лерой все сначала. Удара не произошло, но Рита все равно чувствовала себя покалеченной. Боль нарастала. Она разрывала душу. Рита прошла мимо пионов, заметив, что цветы размыты от слез.

Лера хмыкнула и пожала плечами. Профессиональная улыбка померкла. Она быстро вошла в дом, захлопнула дверь и подошла к окну. Наблюдать за уходящей Ритой — верх наслаждения. Лера и сама не ожидала, что Рита так быстро сдастся. Она думала, что ей придется бороться, отгрызать свой кусок счастья, отбивать мужа у настырной одинокой девчонки, торопящейся выскочить замуж за красивого обеспеченного мужчину. Хотя с обеспеченностью в данном случае уже можно поспорить. Но то, что Сергей перспективный человек — однозначно.

Она не была убеждена, что Рита оставит ее семью навсегда, поэтому не стала расслабляться. Спокойная жизнь придет не скоро. Это труд не одного дня. Это задача, поставленная во главе всей операции, может растянуться на несколько месяцев. Но сдаваться Лера не планировала. Первая победа не обещала полный триумф. Но приз, который Лера для себя определила — слишком дорог, чтобы от него отказываться без боя.

Лера заметила, что Рита смахнула с глаз слезы и усмехнулась. Она чувствовала превосходство.

— Маленькая серая мышка, победа будет за мной.

* * *

С некоторых пор Рита перестала себя обманывать, утверждая себе, что она сильная независимая женщина. Человеку нужен человек. А ей — Сергей. И сейчас она сильно пожалела, что решила отойти от своих правил, дать слабину и почувствовать себя слабой девушкой. Вот оно — опрометчивое решение — показатель маразма.

Рита думала, что плывет по течению реки любви, а на самом деле — пошла на дно.

Фантазерка. Выдавать желаемое за действительное — вот предел человеческой глупости.

Она медленно двигалась по обочине дороги, потеряв связь с человечеством и всем живым. Машинально здоровалась в ответ с прохожими, не откликалась на разговоры, игнорировала вопросы. Ей казалось, что Сергей, решив начать все сначала с Лерой, отключил солнце, перекрыл кислород, уничтожил все средства для жизни.

Рита знала, что помутнение ее рассудка — явление временное, но болезненное. Много лет назад она была в похожей ситуации. Тогда погибли родители. Она потеряла желание к жизни. Поддавшись своему горю, она спряталась внутри собственной души, как улитка в ракушке. И не пыталась высунуться. Сначала боялась, а потом привыкла. Со временем ей там понравилось. Она жила в выдуманном мире, с фантастическими животными, ароматными пионами и родителями. Живыми, здоровыми и счастливыми. Она разговаривала с ними, придумывая спокойные темы для разговоров. Лежала у мамы на плече. Сидела у папы на коленях. Хвастала достижениями в школе. Знакомила с друзьями. Заводила домашних животных. Мозг рисовал красочные картины. Реалистичные, но не реальные.

За суетой похорон, у бабушки не было времени смотреть за состоянием души внучки. Она и сама разрывалась на части от горя. Ее единственная дочка с любимым зятем погибли. А когда спохватилась, то с огромным трудом вытягивала внучку из ракушки.

Оказалось, что на белом свете очень страшно и одиноко. Рита долгое время привыкала к жестоким изменениям. Самым страшным оказалось возвращение к реальности.

Бабушка не говорила на эту тему, ничего не спрашивала, не рыдала, в истериках руки не заламывала и все понимала. Мудрая женщина. Единственная родная душа. Ей не нежны были слова, она чувствовала сердцем.

Прошло много лет, но, казалось, что это было вчера. В болезненной ситуации стрелки часов не меняют своего положения, хотя даты сменяют друг друга независимо от Риты. Многое в жизни изменилось. Рита выросла, но желание прятаться в ракушке — осталось. Иногда она позволяла себе маленький каприз — отвлечься от суеты и проблем, спрятавшись на пару часов в воспоминаниях. Главное не забыть сделать себе установку, что утром она должна быть свежа и активна, а чувствовать себя ни рыбой, ни мясом, а вареной сосиской — удел слабаков. Ночь лечила все переживания, превращая ее в человека. Сейчас было похожая ситуация. Но Рита пассивно беспокоилась, что потеряла желание делать себе установки.

Ей казалось, что она осталась одна на белом свете. Потеряла все, что спасало ее много дней и ночей. Она чувствовала, что становится уязвимой, но близость опасности не беспокоила ее.

Она медленно плелась в сторону дома, когда из ближайшего двора вышла девочка и поздоровалась. Рита машинально ответила. Посмотрела невидящим взглядом, но уловила удивление на лице подростка. Она машинально поймала себя на мысли, что напугала ребенка. Ира таращила глаза и искала в лице маминой знакомой хоть какие-то признаки адекватности.

— Тетя Рита, с вами что-то случилось? Что с вами? Давайте я вас домой провожу. Вы такая бледная.

Это было похоже на пощечину. Хлесткую, звонкую пощечину.