Экопсихология. Парадигмальный поиск

Примечательно продолжение цитаты, ясно показывающее логическую ограниченность для изучения восприятия такого понимания пространства, когда оно рассматривается как некое абстрактное вместилище тел: «И если бы я даже захотел представить себе математическое пространство, свободное от каких бы то ни было предметов, как некое вместилище тел, то и это мне нисколько не помогло бы. Ибо каким образом я могу отличить части этого пространства и различные места в нем, коль скоро они не заняты ничем телесным?» (там же).

Кант на этом этапе еще не говорит о понимании «пространства» как априорной категориальной формы (способа) осуществления познавательного акта, к которому он придет позже, в «Критике чистого разума». Но уже и здесь понятно, что в методологическом отношении использование представления о «бестелесном» пространстве как абстрактном вместилище тел ничего не может дать в методологическом отношении для изучения непосредственно-чувственного различения движения и покоя: «Ибо каким образом я могу отличить части этого пространства и различные места в нем, коль скоро они не заняты ничем телесным?» Ведь если мы не можем этого сделать, то как мы сможем установить отношение между различными частями пространства или телами, занимающими разные части пространства, и, соответственно, установить, изменяется это отношение или нет, есть движение или есть покой? Отсюда следует, что необходимым условием различения движения и покоя является возможность различения разных частей пространства, то есть отражаемое в процессе восприятия пространство не должно быть однородным, так как в однородном пространстве невозможно создать отношение. Это очень важный момент для построения нашего дальнейшего понимания восприятия движения, к которому мы вернемся позже, постулируя, вслед за А. И. Миракяном, принцип анизотропности.

Однако, учитывая различие в задачах, которые решал Кант в цитированной работе и которые стоят перед нами, необходимо отметить существенное различие между постановкой проблемы у Канта и нашей проблемой.

Из последнего вопроса в приведенной цитате явствует, что в данном случае для Канта необходимым условием различения частей пространства или его различных мест является наличие в этом пространстве тел, вещей, предметов. Значит, проблема различения как проблема построения «отношения между различными частями пространства» или «телами, занимающими разные части пространства», предполагает в данном случае наличие: а) «пространства», в котором могут быть, а могут и не быть какие-то тела, и б) «тел» (вещей, предметов), которые могут находиться в этом пространстве. Понятно, что в логике нашей работы и «пространство», и «тела», о которых идет речь, суть продукты уже свершившегося процесса восприятия, исходно используемые как данность для построения абстрактно-логических отношений и рассуждений. Наша же проблема состоит в том, чтобы понять, каким образом возможно изучение восприятия как порождения этих продуктов.

Смысл вышеприведенных нами цитат Канта заключается в данном случае не в критике его философских рассуждений, а в использовании их в качестве примера для того, чтобы показать, во-первых, что имеет место воспроизведение дискурсивно-понятийного способа мышления в разное историческое время, во-вторых, что уже Кант показал методологическую ограниченность дискурсивно-понятийного способа мышления (т. е. «чистого разума») для решения проблем познания, в частности для понимания того, каким образом возможно отражение пространственных свойств и отношений в познавательном акте.

В более поздней работе – «Критике чистого разума» (1998) – Кант различает два психологически разных источника или уровня познания:

«Наше знание возникает из двух основных источников души: первый из них есть способность получать представления (восприимчивость к впечатлениям), второй – способность познавать через эти представления предмет (спонтанность понятий). Посредством первой способности предмет нам дается, а посредством второй он мыслится в отношении к представлению (как одно лишь определение души). Следовательно, созерцания и понятия суть начала всякого нашего познания, так что ни понятия без соответствующего им некоторым образом созерцания, ни созерцание без понятия не могут дать знание» (Кант, т. 3, с. 154). Существенно отметить, что в созерцании, по Канту, «предмет нам дается», то есть исходно выступает как данность, а вот в понятии он есть результат спонтанного процесса: «он мыслится в отношении к представлению».

Именно этот предельный смысл, отражающий понимание Кантом ограниченных возможностей «чистого разума» («здравого смысла», а мы бы сказали – абстрактно-логического способа осмысления), вызывает необходимость в понятии «вещь в себе» и приводит к необходимости наличия априорных идей пространства и времени как формы осуществления познавательного акта.