Экспедиционный корпус

Вместо ответа Михаил, по голосу почувствовав некое пограничное эмоциональное состояние напарницы, которое могло привести к жесткому психологическому перегоранию после которого она станет просто бесполезна, все-таки для нее все происходящее сильнейший стресс и слом всяких норм, резко привлек ее к себе и поцеловал, порадовавшись в этот момент, что девушка если и курила в последнее время, то не сильно часто.

Ответ, после секундной растерянности, получился бурным и страстным, так что едва оторвались друг от друга, когда уже дышать не могли. Хотя казалось, что еще немного и начнется разврат прямо на мостовой, на ближайшей лавочке…

Продолжение ситуация не получила (ни на мостовой, ни в гостинице в кою заселились поутру), но с нынешними барышнями из хороших семей, кто бы что ни говорил, спешить и не стоит, да и не нужно. Спешка, как известно, важна лишь при охоте на блох, во всех остальных делах — помеха. Да и в целом Елена не то, чтобы отстранилась, но видимо, что-то для себя решала и тут давить не следовало, чтобы не оттолкнуть излишней навязчивостью.

В общем, тот еще геморрой и ощущение, что ходишь по минному полю, чуть что не так и…

Так бы и фиг с ней, но ведь нужна для дела. Потому Михаил перевел все в это самое деловое русло, чтобы она не перегорела уже на чувственном плане отвлекшись на работу.

— Пока станка у нас нет, но готовить материалы для печати не мешает, — сказал он. — Причем нужно не только для французов статьи готовить, но и для солдат, дабы после революции они слушали не всяких разных горлопанов, а меня.

Климов пояснил Елене ситуацию с контрпропагандой и пропагандой идей собственной некой пока еще виртуальной партии для чего нужно еще составить программу. Но тут в целом было не очень сложно, просто оставалось поднять программы других партий и надергать подходящие тезисы из них, после чего слегка обработать. Чем, собственно, и занялись.

Главной мыслью программы стала аккумуляция всей тяжелой промышленности в руках государства, военно-промышленного комплекса, а так же добыча полезных ископаемых в первую очередь нефти и газа, остальное по обстоятельствам. Ах да, еще конечно банковский сектор. Все прочее: средняя и легкая промышленность, мелкий торговый и производственный бизнес — в частной собственности с возможностью государственного регулирования для недопущения монополий и картельных сговоров.

С вопросом о земле Климов начерно для себя решил, что все, что относится к сельскому хозяйству — государственная собственность с выдачей участков в долгосрочную аренду (вплоть до пожизненно), но не общине, а индивидуально, а там человек сам пусть решает, жить ему общиной или выделиться из нее. Главное, чтобы землю не перекраивали каждый год наново, и арендатор мог вкладываться в землю не боясь, что плоды его трудов могут забрать.

А вот городская земля или участки под промышленные предприятия, это можно и продать в частное пользование.

В общем классическая социал-демократия, по крайней мере как ее понимал сам Михаил.

59

Сняли подходящий загородный дом. Самим понятное дело бегать по окрестностям не пришлось в поисках хозяев, вся информация была доступна в Париже в муниципалитете. Осталось только объехать выбранные варианты и взять понравившийся.

Понравился им небольшой с виду домик в два этажа на два десятка комнат, но при этом с обширным подвалом в котором можно было без проблем разместить печатную технику. Деньги на это были. С некоторым удивлением Климов выяснил, что на счет поступило некоторое количество средств от неравнодушных людей, немного, всего тысяч тридцать, но этого более чем хватило на полугодовую аренду дома.

— Осталось только сами печатные станки завезти…

С этим могли возникнуть проблемы в том плане, что станок повезут в тот момент, когда сам Климов будет находиться на передовой.

— Ладно, не получится, значит умыкнем уже с места…

А на Западном фронте, как говорится, все оставалось без перемен, по крайней мере на том участке, что занимала Первая особая бригада. Немцы сидели тихо терроризируемые разведчиками второго полка, а потом огребая в качестве мести за ночные налеты артиллерийскими обстрелами. Да и сами налеты не обходились без потерь.

Тихое поведение немцев нервировало командование даже больше чем непрестанны боевые действия, обосновано полагая, что тишина лишь предвестник бури. И не было ничего удивительного, что вернувшегося на передовую капитана Климова послали в очередную разведку, только не привычную, а глубокую. При этом наставлял его сам командир бригады генерал-майор Лохвицкий.

— Немцы по определению не могут спустить нам ту обиду, что нанесли им вы лихой атакой на их позиции. При этом многочисленные разведки ничего не дают, ни пленные ничего не говорят, ни в окопах тоже ничего лишнего между собой не болтают. У меня сложилось впечатление, что немцы теперь общаются друг с другом с учетом того, что мы можем их подслушать или действительно ничего не знают.

— Воздушная разведка, ваше превосходительство?