Эксперт № 35 (2013)

Тем не менее некоторые экономисты опасаются, что значительная часть роста на развивающихся рынках, особенно в Азии, финансировалась в кредит. Основная часть гигантского пакета стимулирования экономики в 2009 в Китае была использована для расширения кредита. Займы выдавались через систему государственных банков на одобренные властями проекты, часто экономически невыгодные. В то время как государственный долг в Китае не является проблемой, совокупный долг — включая корпорации и домохозяйства — вырос, по оценкам банка HSBC, до 200% ВВП. Это приближается к уровню США, где совокупный долг сегодня составляет 233% ВВП.

Аналогичное наращивание задолженности происходило и на других развивающихся рынках. Например, в Таиланде потребительский долг вырос с 55% ВВП в 2008 году до 77% сегодня, в Сингапуре — с 47 до 68%. В Малайзии долг домохозяйств превысил 80%. «Практически во всех азиатских экономиках уровень долгов сегодня такой, что делает их очень чувствительными к изменению стоимости капитала. Поэтому перспектива повышения процентных ставок в США и, следовательно, в целом по миру несет некоторую опасность», — утверждает Фред

Нойманн , главный экономист HSBC по Азии. Хотя большинство экономистов и не считают, что изменения приведут к системному кризису в азиатских странах, отток капиталов с развивающихся рынков станет проверкой всей системы на прочность.

Лондон

График 1

Индийская рупия начала быстро дешеветь

График 2

Летом 2013 года подешевели многие валюты развивающихся рынков

График 3

Интеревенции ряда центробанков привели к расходованию заметной части их резервов

Свобода науки как государственная необходимость

Дан Медовников

Александр Механик

Президент РАН Владимир Фортов уверен, что нынешняя схватка вокруг Академии наук затрагивает только одну десятую часть проблем национальной научной и инновационной политики. Он предлагает власти и обществу шире посмотреть на ситуацию в научно-технической сфере России

Владимир Фортов

Фото: Олег Сердечников

Затеянная правительством реформа Российской академии наук, вызвавшая массовый протест научной общественности, в одном оказала положительное воздействие. Она спровоцировала дискуссию о судьбах российской науки и всей научно-инновационной триады: фундаментальной науки, прикладной науки, инновационного бизнеса и наукоемкой промышленности, чего, пожалуй, авторы реформы вряд ли ожидали. Попытка непродуманного реформирования РАН заставила внимательнее присмотреться к тому, что вообще сделано в последнее десятилетие в научной и инновационной сфере.

На фоне провалов, которые явно ощущаются в российской научно-инновационной политике, перечень претензий, предъявляемых академии (она, мол, неправильно распоряжается своей собственностью, какие-то площади не так сдает в аренду), выглядит мелочными придирками. Казалось бы, правительство создало практически все институты, необходимые для полноценного функционирования научно-инновационной системы в России. Все, что мы могли позаимствовать в странах с развитой инновационной системой, мы позаимствовали. Однако система работает с поражающей воображение низкой эффективностью. Вряд ли в этом виновата РАН. В ходе начавшейся дискуссии многие академики отмечают, что одним из немногих институтов, все еще сохраняющих работоспособность, как раз и является Академия наук, последний осколок советской научно-инновационной системы. Тогда, естественно, возникает вопрос: может быть, надо не только заимствовать институты за рубежом, но и искать примеры успешных субъектов научной и инновационной деятельности внутри России, тиражируя затем их опыт?

Именно об этом мы решили поговорить с президентом РАН академиком Владимиром

Фортовым . Предлагаем высказаться на наших страницах сторонникам всех точек зрения на эти проблемы.

Кажется, теперь ясно, что время кулуарных решений по такой важной проблеме, как инновационное развитие нашей страны, прошло, нужна открытая и профессиональная дискуссия со всеми участниками процесса. Некоторое время назад мы писали об инновационном политическом вакууме, об исчерпанности прежней инновационной повестки и отсутствии новой. Борьба вокруг реформы РАН акцентировала ситуацию.

В начале нашего разговора с Владимиром Фортовым мы попросили его сформулировать, в чем суть начавшейся дискуссии и почему ее исход так важен для судеб науки.

— Конечно, дело не в собственности. Проблему собственности я бы оценил как десятую часть всей проблемы. Академия наук вообще своей собственности не имеет. Вся собственность государственная. Она передана РАН в оперативное управление и в хозяйственное ведение для исполнения основных функций. Для проведения научных исследований. Академия наук не имеет права ничего делать с этими материальными активами без разрешения Госкомимущества.

На самом деле конфликт вокруг Закона о РАН более глубокий. Он носит принципиальный характер. Обсуждения фокусируются вокруг вопроса, на каких принципах должны быть организованы научные исследования в России.