Эксперт № 43 (2014)

Ничто не разрушилось, а пострадала только карьера самого Н. С. Хрущева (все-таки переворот, совсем без того нельзя), его сына, а в особенности зятя, а также немногочисленных аппаратчиков среднего звена, не успевших освоить вольт на 180 градусов. В остальном все прошло не просто гладко, а одуряюще гладко. Цезарь Никита беспечно отдыхал в Пицунде с друзьями и наложницами, тем временем домогавшийся высочайшего звания будущий цезарь Леонид созвал в столице сенат и договорился об отрешении Никиты. Спешно прибывшему на заседание сената цезарю Никите, от которого отступились все приверженцы, осталось только подписать отречение, после чего он был отправлен на виллу в Петрово-Дальнее выращивать капусту и иные овощи методом гидропоники, а сенат и народ согласно присягнули божественному Леониду.

figure class="banner-right"

var rnd = Math.floor((Math.random * 2) + 1); if (rnd == 1) { (adsbygoogle = window.adsbygoogle []).push({}); document.getElementById("google_ads").style.display="block"; } else { }

figcaption class="cutline"

Реклама /figcaption /figure

На редкость безмятежное отрешение Н. С. Хрущева вдвойне впечатляет, если вспомнить контекст события — как внутренний, так и внешний. Менее чем за год до снятия Хрущева глава другой сверхдержавы, Д. Ф. Кеннеди, был снят значительно менее цивилизованным образом, а на генерала Де Голля, возглавлявшего тогда Францию, покушения шли одно за другим. СССР на этом фоне явил чрезвычайную деликатность.

Притом что последние казни высоких советских сановников состоялись только десять лет назад (замминистра МГБ Рюмин), а уж пятнадцать лет тому назад казнили совсем широко. Переход к вегетарианству разительный, причем сразу к двойному вегетарианству: и заговорщики в Москве не слишком опасались неприятных последствий, и Н. С. Хрущев явно не брал в расчет возможность апоплексического удара посредством табакерки. Будь удар более ожидаемым и соответствующим нравам современного ему ЦК, он, скорее всего, взял бы более мер предосторожности. Так что приписываемая Хрущеву фраза, якобы произнесенная им 14 октября после пленума ЦК: «Может быть, самое главное из того, что я сделал, заключается в том, что они могли меня снять простым голосованием», еще более глубока, чем обычно принято думать: «Не только я дал товарищам по партии такую волю, но и товарищи в качестве ответной любезности упразднили статью русской конституции насчет самодержавия, ограниченно удавкой. Так великодушие смягчило разом все сердца».

А равно и привело к восстановление ленинских норм партийной и государственной жизни, ибо дело 14 октября (Хрущев мог бы в манере Николая Павловича называть Брежнева, Косыгина и Подгорного mes amis de quatorze, «мои друзья четырнадцатого») есть воплощение идеала, продиктованного Лениным 24 декабря 1922 г.: «NN., и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения NN. с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. NN. только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение».

Сказано — сделано (хотя только через 42 года). Другой человек, т. е. Л. И. Брежнев, отличался от тов. Н. С. Хрущева во многих отношениях, но, несомненно, и в тех, которые были пророчески подмечены В. И. Лениным: «Более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности». Товарищи, к которым новый вождь был более внимателен, оценили эти его качества. Если Хрущев повторил судьбу Годунова, «твоего царенья семь только будет лет» (от даровавшего ему полновластие июньского пленума 1957 г. до все отнявшего октябрьского пленума 1964 г.), то более терпимый Брежнев царствовал целых восемнадцать лет. Впрочем, сторонниками ленинских начал были еще немецкие владетельные князья. Это Леонид Ильич хорошо помнил.

Успех внедрения ленинских начал в 1964 г. объясняется тем, что никакого резкого поворота в политике СССР не произошло. В области внешней взаимободание с западными державами как было, так и осталось, Брежнев, конечно, был великий борец за мир, но советская дипломатия всегда могла намекнуть (да и намекала): не будите в Леониде Ильиче Хрущева. Западные державы, помнящие кузькину мать и Карибский кризис, соглашались с тем, что такое пробуждение и в самом деле было бы излишне. А так — все тот же фехтовальный поединок, только чуть более лояльный и вежливый.