Экспертиза любви

В секционной Соболевский стоял в полном облачении возле стола — двойная пижама, халат, фартук до пола, перчатки из плотного латекса и очки. Медицинский колпак Соболевский натянул чуть не на уши. Саша хмыкнул, хотя сам прекрасно знал — запахи, и приятные и неприятные, впитываются в волосы в первую очередь. Выражение лица Соболевского напомнило ему лицо священнослужителя — благостность и снисхождение одновременно. С этим выражением он начал что-то показывать следователю на бронзово-буром теле эксгумированной девушки. Какая-то женщина с застывшим от ужаса лицом стояла, отвернувшись к окну в коридоре. Мать, подумал Саша мимоходом. Рядом со следователем прокуратуры выстроился по стойке «смирно» неизвестный ему мужчина. Должно быть, отец. Соболевский взял ножницы и стал быстрыми и точными движениями распарывать патологоанатомической шов. Клавке следовало бы достать аптечку для экстренных случаев. Только Саша подумал это, мужчина быстро вышел. В дверях он нелепо взмахнул рукой и на Сашиных глазах медленно осел на пол. Женщина вскрикнула и кинулась не к нему, а в секционную.

— Что вы с ней делаете? Что вы делаете с моей дочерью? — кричала она. Следователь прокуратуры поморщился и сказал ей что-то негромко, но резко.

— Клавдия, нашатырь! — заорал Саша.

На крики из кабинета вышел Хачек, негромко выматерился и вошел в секционную.

— А вы думали, вас тут будут конфетами угощать? — процедил он сквозь зубы. — Выведи его в приемную, — это он буркнул уже Саше.

Из комнаты экспертов вышли Петр Сергеевич и Извеков.

— Кто сегодня дежурит?

— Игорь, — Извеков махнул головой в сторону секционной.

— Слушай, утопление я сейчас вскрою со студентами сам, но труп надо задержать до двух часов. Если никого не привезут, придется тебе вечерней группе показать этот же случай. А я поеду читать лекцию.

Извеков был, казалось, смущен.

— Родственники уже с утра копытами стучат. Вряд ли удастся их уговорить ждать до пяти, до конца второго занятия.

— Постарайся, иначе занятие сорвем.

— Не знаю. — Извеков даже обрадовался, когда увидел Сашу. — Там тебе гистологию принесли. В комнате, в папке.

Рябинкин пошел искать Клавдию. Она, как назло, закрылась в своей комнате.

— Готовьте утопление! Почему до сих пор нет трупа на столе? Я сейчас спускаю вниз студентов.

— Чего? — открыла дверь Клавдия. — Нечего мной командовать! Надо мной только один начальник, как Господь Бог! Владимир Александрович! А он мне указания никакого не давал!

Рябинкин, сцепив зубы, пошел к Хачмамедову. Клавдия выглянула, увидела, куда он пошел, и быстренько побежала в холодильник. Когда Рябинкин вместе с Хачеком снова вышли в коридор, тело утонувшего уже лежало на столе. Хачек мрачно посмотрел на Петю и, молча раздувая усы и ноздри, пошел в секционную.

Саша в приемной держал обморочного мужчину за плечи, а Мурашов подносил ему под нос ватку с нашатырем.

— Хорошо, Вова, что ты еще не ушел.

— Я вообще-то с тобой хотел несколькими словами переметнуться.

— Сейчас. Ты подноси ватку прерывисто, — Саша был совершенно не рад, что ему надо возиться еще и с родственниками. — Поднес — убрал. Поднес — убрал. Так рецепторы лучше реагируют.

— Чего реагирует?

— Рецепторы обонятельные. Делай как я говорю. Или держи его сам.

Родственники утонувшего взирали на их действия из своего угла с благоговейным ужасом.

— Может, капель ему каких капнуть? Ему надо было перед этим делом влить в себя. — Мурашов сегодня был горд собой. Надо же, как он стойко перенес заход в холодильник. Может, и правда начал привыкать? Его даже не затошнило.

Глаза у обморочного мужчины вдруг приняли злобное, но вполне осмысленное выражение, и он отвел сам Вовину руку с нашатырем.

— Отойдите от меня!

Мурашов и Саша закрыли склянку, помахали перед собственными носами, рассеивая запах нашатыря, поморщились оба, с одинаковой почти ненавистью посмотрели на мужчину и отошли в сторону на несколько шагов, еще с опаской на него поглядывая.

— Я хотел сказать тебе, что тот парень с бабулькой раскололся. — Мураш не мог сдержать довольную улыбку.

— Пушинки в бронхе? — Саша следил, как мужчина поустойчивее уселся на скамейке. На расстоянии было видно, что дыхание его стало ровным и глубоким. Саша все-таки громко сказал на всякий случай:

— Может, вам «Скорую» вызвать?

— Не-лю-ди. Вы — нелюди. — Мужчина пошатываясь встал, подошел в Витькиному плакату и с треском сорвал его со стены. — Я напишу на вас в Москву… Я буду жаловаться президенту…

Саша и Мурашов посмотрели друг на друга, вздохнули и вернулись в коридор.

— Чертовы мясники! Продажные твари! — Мужчина еще долго себя распалял при посетителях.

— Ну вот. Я же тебе говорил — никогда не иди на поводу у родственников. — Саша невольно вспомнил отца и приподнялся на носках, чтобы ощущать себя выше Мурашова. — Как ты расколол этого будущего юриста?

— Уметь надо! — В Вовиных глазах светилась неподдельная гордость. — Теперь надо вынести постановление на экспертизу пуха?

Как Саша ни был озабочен, но не захотел упустить такой момент. Уж больно важным выглядел Мурашов.

— А ты откуда этот пух взял?