Экспертиза любви

Лена улеглась, но сон не шел. Может, сказалась разница во времени с Москвой в два часа. В столице еще только десять. Лена промучилась минут пятнадцать, потом снова встала. Подвинуть, что ли, книги с одной из полок? Завтра она пойдет в университетскую библиотеку и возьмет там учебники по судебной медицине… Лена вдруг усмехнулась. Учебники по судебной медицине, подумать только! Интересно, завтра она увидит этого человека? Игоря Владимировича. Она вздохнула. А вдруг при дневном освещении он окажется вовсе не таким привлекательным?

Что ж, она надела халат и взялась за книги. В конце концов, к Быстрякину она всегда успеет зайти. Завтра, наверное, будут болеть руки от физической работы… А интересно, когда же Петя поведет ее в секционную? Должен же он показать ей, что там нужно делать? А вдруг этот Игорь Владимирович… И сердце ее радостно забилось. Она вспомнила, что Людмила Васильевна говорила, что в ассистентской уже два стола заняты совместителями. И что совместители эти, кажется, работают в Бюро… А может… Она чуть не закружилась по комнате. Это было бы интересно, если бы этот человек оказался совместителем. Тогда ей необязательно было бы прямо завтра спускаться в вонючую секционную… Недаром же он сам ей сказал: «До встречи». Если он захочет, он сам ее найдет… Да и вообще… Что она ведет себя как безмозглая школьница? Лена принялась выгружать книги с полки. Сколько пыли… Мама, наверное, даже не прикасалась к ним целый год. Господи, какая старина… Древний мир. Греция, Рим. Незнакомые авторы. Виппер, Моммзен, какой-то Робер Этьен, некая Е. В. Федорова и более знакомые, хоть и древние фамилии, — Плутарх, Светоний… Ах да, мама говорила, что отец задумал написать монографию о последнем месяце жизни Цезаря и о его убийстве. Якобы описание этого убийства есть у многих авторов, но только в общих чертах. Все вроде знают, что заговорщиков было двенадцать, что личный врач Цезаря насчитал у диктатора двадцать три раны, но только одна рана оказалась смертельной. Лена задумалась. А черт возьми, хорошая работа была у папы. Все по книгам. Она вспомнила вонищу в секционной. Неужели там каждый день такое? В таких условиях попробуй сделай диссертацию. Лена вздохнула. Да и зачем ей диссертация по судебной медицине? Быстрякин сказал, что у Пети докторская почти готова. Если она, Лена, начнет заниматься научной работой, он еще подумает, что она его подсиживает. А ей это совсем не надо. Хотя… кто знает… Может, Петя еще куда-нибудь уедет? А ей-то больше деваться некуда. Здесь мама, здесь дом. О-о-ой! Что-то она замечталась. Лена зевнула. Глупые мечты. Еще ни ухом ни рылом в предмете не понимает, и… докторская. Все! Она забралась в постель. Завтра будет видно. Дальше, как говорится, — тишина. Пора спать. И на кафедру она завтра наденет футболку и кроссовки. И наплевать на всех, кто скажет, что ассистенту университета так ходить неприлично. Это все мещанство. В Москве вообще все ходят в футболках. И это очень даже хорошо. И Петя сам одет как автослесарь. Мысленно она еще прикинула, какая футболка будет ей больше к лицу, и не заметила, как сон накрыл ее тяжело и цепко.

5

Саша Попов проснулся от звонка. В комнате экспертов горел свет — он специально никогда не гасил его на дежурствах. Даже если прилечь и задремать — при свете легче врубиться в действительность, чем в темноте искать ногами кроссовки.

— Алло? — одной рукой он держал телефон, а другой поправлял задники у кроссовок, чтобы легче влезли ноги.

— Тринадцатое отделение беспокоит, — донесся до Саши знакомый мужской голос. — Мурашов говорит. — Мурашов был тот самый человек, который днем привозил физикотехникам вещдоки. — Мне бы дежурного эксперта.

— Слушаю. Попов.

— Саш, у нас вызов. Я сейчас за тобой заеду.

— О как. — Саша зевнул, зажал трубку между плечом и щекой и двумя руками стал завязывать шнурки. — Ты чего, через день, что ли, дежуришь?

— Ну да. Как и ты. — По голосу было слышно, что Мурашов тоже замотался.

— Заезжай. Съездим. — Саша отключился и осмотрелся в комнате. Почему именно по ночам их рабочее жилище (а как еще назвать помещение, в котором времени проводишь больше, чем дома) выглядит всегда так убого? Днем, когда почти за каждым столом сидят люди, что-то говорят, делают, печатают на компьютерах, перекусывают, пьют кофе, что-то рассказывают друг другу, незаметна скудость и убожество обстановки. И дело не в том, что в комнате плохая мебель — она в принципе и не плохая, обычная современная офисная мебель, и даже очень приличные компьютеры — спасибо, Хачек постарался, выбил, но днем ее заполняют живые люди и не видно пустоты. А ночью при свете этих проклятых ламп дневного света комната светла и мертва. Удивительно, что так же безжизненно выглядит чисто вымытая, пустая секционная. А когда в ней на столах лежат мертвые люди и высятся горы часто грязной, испачканной кровью или землей одежды, когда в ней копошатся санитары и работают эксперты — это помещение полно жизни.